Сердце Земли. Пролог
Шрифт:
Лёгкий порыв утреннего ветра покачнул оконную раму, стилизованную под орнамент вьющихся лоз. Помещение полнилось ароматным паром кипящей в арашале воды, приправленной эвкалиптом. Тянущийся из медной трубы прозрачный дымок сообщал о нужной температуре углей, калящихся в топке аппарата для разогрева его внешнего цилиндра. Фиолетовая ладонь повернула краник в форме совы, позволив потоку кипящей жидкости наполнить заварочный чайник. Щепотка ромашки, мятный листок, ложечка мёда и терпение, что позволит воде вобрать аромат, вкус и все полезные свойства выбранных ингредиентов.
В очередной, уже второй за это утро раз, Луника раздумывала о том, кто мог придумать столь сложный и в то же время простой аппарат и как сильно арашал вжился в традиции её тяготеющего к чаепитию народа. Эльфийка вдохнула полной грудью, насладившись витающим запахом трав, и вышла на площадку балкона. Лан-Лур — поселение, что никогда
В Лан-Лур проживало около двухсот жителей и, разумеется, каждый из них знал друг друга в лицо. Эльфов «Иль-Вэн» всегда связывали прочные узы, что превращали клан в одну большую семью. Именно эти узы некогда и спасли клан от участи быть утерянным в пучине времён.
На фиолетовом лице, что являлось самим воплощение эльфийских понятий красоты, воссияла улыбка, ибо талии Луники коснулись объятья двух крепких рук, а прохладное касание губ скользнуло по её шее.
— Даже не останешься на чай? — промурлыкала Луника и закинула руки за спину своего обожателя, отыскав рукояти двух изящных близнецов лотраэнов «Ron’borag» и «Lit’borag» — мечи пощады и гибели.
— Дела не ждут, — прошептал Арис. — Для начала нужно заглянуть в храм, забрать у Катлы снадобья. Потом на площадку. Сегодня большой день.
Луника прильнула к эльфу так близко, как только могла, желая прикоснуться к нему каждым миллиметром кожи. Арис прижал её к себе, вобрав грудью аромат чёрных волос, и нежно прикусил кончик уха.
— Пообещай, что не станешь задерживаться, — послышался шёпот из уст эльфийки.
— Как только, так сразу, — улыбнулся эльф, продолжая тонуть в шевелюре возлюбленной. — Не могу же я заставлять свою любимую жену ждать.
— И всё же, я жду, — усмешливо ответила Луника и опустила взгляд в направлении лан-лурских троп. Улыбка на её лице приобрела более мягкий оттенок. — Доброе утро, леди Лиара.
— Доброе утро! — тот час выстрелила друидесса, помахав рукой.
— Вот и наша гулёна, — склонил голову Арис. — Идёшьв храм? Подожди минутку, нам по пути.
Мужчина ещё раз поцеловал щёку жены, прижался к её спине и скрылся в направлении винтовой лестницы. Лиара приблизилась к балкону, попав под прицел двух выразительных глаз цвета зимней луны.
— Как твои дела, синеглазка? — улыбнувшись доброй, почти материнской улыбкой промолвила Луника. — Что вчера стряслось у вас с Риланом? Вы всех нас напугали.
Не удивительно, что именно Луника и Арис стали первыми эльфами, откликнувшимися на зов Лорота. В детстве Лиара проводила много времени под присмотром этой женщины, а сама Луника оказала на Лиару не меньшее влияние, чем Рилан и в некоторой степени заменила девочке мать. Вместе они отправлялись на берег озера, вместе заплетали косы и штопали вечно рвущиеся брючки и платья. Именно Луника зародила в Лиаре любовь к творчеству, когда часы напролёт проводила с девочкой в мастерской, вылепливая глиняных коняшек. Добрая, весёлая, утончённая, а главное верная и любящая — Луника создала в сознании дочери Лорота образ истинной эльфийской женщины, коей со временем надеялась стать и сама Лиара.
— Этодолгая история. Можно сказать, что я слишком увлеклась работой… и потеряла счёт времени.
— Я всё понимаю, дитя. Послушай, я не стану читать тебе нотаций и тем более в чём-то упрекать. Но прошу, береги своего отца. Старейшина Лорот очень сильно тебя любит, как и все мы. Не забывай об этом.
Лиара не смогла найти слов и молча спрятала взгляд. На короткое мгновение между эльфийками воцарилось молчание.
— Главное, что вы в порядке и всё обошлось. А сейчас, будь так добра, проводи моего бестолкового мужа до ворот храма.
— Я всё слышу, — пробурчал Арис.
— А я и не скрываю. У всех свои незадачи, а у меня муж…
— Значит так? —
— Да, так! — засмеялась Луника. Её задорный смех звучал сродни звону колокольчика. — Иди уже! И чтобы никаких синяков… на моей любимой мордашке.
Лиара едва сдержала улыбку, причиной которой была не столь словесная баталия супругов, сколько радость при виде этой парочки и витающей между ними магии чувств. Однако, так было отнюдь не всегда и первая встреча Луники и Ариса, произошедшая ещё до исхода «Иль-Вэн» из земель запада, была далека от дружески и уж тем более романтических встреч будущих супругов. Изначально, Арис, будучи иролланским воином пришёл в пограничное с землями людей королевство эльфов — Тарлад, дабы нести месть тамошним эльфам за сожжение столицы Ироллана в «День Огненных Слёз». Это была кровная месть — выплеск копившейся ненависти к народу, что некогда впал в ересь и отрёкся от изначального пути, продолжая тонуть во тьме и предательстве. Однако вместо подлого врага, коего рисовали генералы Ироллана, мечник нашёл лишь испуганных недоумевающих эльфов, что отличались от его родичей лишь вероисповеданием и поклонением двум драконам стихий. Переломной точкой сего похода стала именно встреча с Луникой — девушкой, которая изменила всё. Разочарованный в войне, Арис оставил былую жизнь и поклялся защищать ту единственную, что сумела завладеть его сердцем, разумом и душой. И Арис всегда будет верен клятве, до тех пор покуда его сердце бьётся в груди.
С ранних лет жизни Лиара помнила Ариса как добродушного весёлого эльфа, не лишённого чувства юмора, но несколько отрешённого от происходящего. Казалось, даже в разговоре на важные темы мечник оставался внутри собственной головы, ведя постоянное размышление о чём-то своём, недоступном для собеседников. Даже сейчас, по мере диалога с Лиарой и приближения к храму, эльф напевал себе под нос надоедливую, но приставучую мелодию, которую опасалась подхватить друдесса — «Ту-ту-ру-ру-ту-ту-ту…»
Арис всегда казался окружающим слегка легкомысленным и даже беспечным, но только при поверхностном суждении. Несмотря на весёлую, миролюбивую натуру этот эльф являлся ветераном множества битв, а старейшина Лорот называл его одним из лучших мечников когда-либо виданных им в жизни. А старейшина знал многих. Воины подобные Арису — настоящие мастера своего дела, всегда будут цениться как среди «Иль-Вэн», так и среди всего эльфийского народа и всех народов Асхана, ибо история этого мира — есть список коротких промежутков затишья среди пламени постоянных войн. Именно по этой причине с возведением Лан-Лур, одним из первых строений в стенах поселения стал просторный тренировочный зал — место, где Арис и подобные ему танцоры с клинками, практиковались в умении «Vin-pa» — «Боевого танца». Мастера с радостью делились знаниями с сородичами, позволяя тем постигнуть основы обращения с благородным оружием. По большей части эльфы приходили в зал, дабы попросту успокоить дух. Физические практики, как известно, всегда были лучшим лекарством от дурных мыслей и тревог. Другие же, восхищённые красотой и философией «Vin-pa», приходили в воинскую обитель с целью стать учениками Ариса и будущими танцорами с клинками.
В библиотеке храма стояла тишина. Страницы книг изредка шелестели в руках расположившихся внутри мужчин. Первым, был никто иной как, мастер друидов «Иль-Вэн» — Древен. Развалившись в резном кресле, друид неспешно листал трактат в кожаном переплёте, обложка которого оказалась исписана символами на всеобщем языке — наиболее простом общепринятом наречие и основным диалектом у большинства народов людей.
Молчаливый собеседник мастера, погрязший в чтении трактата, заметно выбивался из числа привычных обитателей Лан-Лур. Кожа его имела привычный, несколько смуглый оттенок отличный от фиолетовых тонов «Иль-Вэн», на лице отсутствовали привычные темпераментные черты, но красовалась аккуратная чёрная борода — элемент внешности, совершенно несвойственный эльфам ввиду их физиологии. Однако главным отличием гостя являлось отсутствие его принадлежности к детям земли. Это был человек. Серый цвет глаз, странствующих по строкам эльфийских книг и застывшее на лице любопытство. Его пышную чёрную бороду и волосы уже коснулась седина, а на лице проступили первые возрастные морщины. Роскошная бордовая мантия несколько потёртая за годы путешествий укрывала сухощавое тело, как и дорогой стёганый жилет, а тонкие длинные пальцы венчал набор серебряных перстней с драгоценными камнями. Под рукой человека подвешенный к поясу, красовался его бессменный друг — завёрнутый в мягкую обложку дневник со всевозможными записями и заклинаниями, изученными за годы путешествий, а во внутреннем кармане мантии таился небольшой деревянный футляр.