Сердце женщины

Уэст Розалин

Но что же делать дальше?

Теперь уже было очевидно: она влюбилась в своего похитителя, в человека, намеревавшегося получить за нее выкуп. Но ведь она – не Монтгомери…

И тут она вспомнила об Уильяме. Вспомнила – и наконец-то поняла: она никогда не любила его по-настоящему. Ее чувства к нему можно было бы назвать… тоской по несбывшимся мечтам.

Но теперь она обрела новую мечту. И эта мечта связана с Жаном Люком Готье. Она должна позаботиться о его одинокой душе и об этом запущенном доме.

Она

будет любить его и родит ему детей. Элиза прикоснулась к своему плоскому животу и вдруг в ужасе вздрогнула.

Нет-нет, нельзя об этом думать. Если она и забеременеет, то это будет его ребенок. Ребенок Люка. Иначе быть не должно.

Но не изменит ли Люк своего отношения к ней, если узнает, кто она на самом деле?

Элиза встревожилась. Теперь ей уже не хотелось лежать в постели. Она встала и оделась. Затем с особой тщательностью расправила покрывало на постели, – возможно, скоро эта постель станет ее брачным ложем.

Спустившись в холл, где она накануне оставила пистолет, Элиза взяла его в руки и внимательно рассмотрела. Затем сунула в карман жакета и вышла на веранду – проверить, не высохло ли белье. А потом она позволила себе помечтать.

«Будь моей», – однажды сказал ей Люк. Но захочет ли он взять в жены Элизу Парриш? Будет ли любить подневольную служанку? Ведь она ничего не могла предложить ему, кроме своей преданности.

«Доверься мне», – говорил он. Но будет ли он доверять ей, если узнает о ее обмане?

Люк был очень осторожен. Он ничего ей не обещал. И не предлагал ни свое сердце, ни свой дом. О, как же она хотела стать его женой… Он был ее любовником, защитником, утешителем, но пока не отказался и от роли похитителя. Он никогда не говорил о привязанности к ней, только о страсти. Может быть, потому, что считал ее дочерью своего врага?

А если этот барьер будет устранен, возьмет ли он ее в жены?

Она узнает это, рассказав ему всю правду. Узнает, когда он вернется. Да, она непременно расскажет ему обо всем.

Чтобы скоротать время, Элиза занялась уборкой. Она была уверена, что приняла верное решение, и теперь испытывала огромное облегчение. Как приятно будет стать самой собой – Элизой Парриш… Но не прежней мисс Парриш, а совсем другой, новой Элизой. Ведь теперь она была женщиной, полюбившей Жана Люка Готье и желавшей навсегда остаться с ним.

Ее уже ничто не связывало с Сейлемом. Сейлем – это ее прошлое. Там не осталось ни близких, ни друзей, так как они перестали знаться с ней после смерти отца. А здесь, с Люком, она будет счастлива, здесь она обретет новый дом.

Если, конечно, Люк пожелает оставить ее.

Он заботился о ней и, по-видимому, был готов ради нее на многое. Но любит ли он ее? Знает ли, что такое любовь? Элиза не была в этом уверена. Что ж, она научит его любить, она постарается…

Улыбаясь своим мыслям, Элиза приступила

к приготовлению обеда. При этом обдумывала предстоящий разговор.

Однако выразить словами свои чувства оказалось не так-то просто.

«Люк, несмотря на то что я лгала тебе с самой первой нашей встречи, ты должен поверить, что я люблю тебя».

Звучит не очень убедительно.

«То, что я сделала, я сделала из чувства долга. И ради того, чтобы обрести свободу. А то, что я делаю сейчас, я делаю из любви к тебе».

Намного лучше. Долг. Свобода. Это ему понятно. Обед давно уже готов, а Люк не возвращается. «Что же его могло задержать? – думала Элиза, расхаживая по холлу. – Может быть, Турнадье отказались слушать его извинения? Может, ему приходится так долго их убеждать? А может быть, люди Кейджана подстерегли его по дороге домой, а потом пробрались сюда и сейчас прячутся где-нибудь в кустах?» Люк, где же ты?

Уже сгущались сумерки, а Люк все не появлялся. Элиза в панике металась по холлу. Она вытащила из кармана пистолет и теперь держала его в руке. Что делать, если Люк не придет? Здесь, в этом доме, она была отрезана от всего мира. Рядом жили только Турнадье. До сих пор она не осознавала, насколько зависела от Люка. Ведь у нее совершенно ничего не осталось, ни одной ценной вещи. Она посмотрела на палец, на котором когда-то было кольцо, подаренное отцом. Нет ничего, даже своей собственной одежды. И нет прошлого, есть только убогое настоящее и весьма неопределенное будущее. Что же могло случиться с Люком? Час проходил за часом, и Элиза, наконец, поняла: с Люком что-то случилось.

Может быть, попытаться отыскать его? Может, пойти к Турнадье?

Что, если он нуждается в ее помощи?

Захваченная этой мыслью, Элиза переоделась – надела рубашку и кожаные штаны. И вдруг услышала какой-то глухой стук за входной дверью.

Элиза похолодела. Кто-то поднимался по ступенькам.

Если это не Люк, то кто же?

С пистолетом в руке Элиза на цыпочках подкралась к двери.

Если это Люк, то почему он не входит?

Собравшись с духом, она чуть приоткрыла дверь. На крыльце было темнее, чем она предполагала. Элиза слышала биение своего сердца – стук отдавался в ушах.

– У меня пистолет, – проговорила она в темноту. – И я не побоюсь воспользоваться им. Кто здесь?

С нижних ступенек донеслось невнятное бормотание.

Переступив порог, Элиза начала осторожно спускаться. Наконец увидела: внизу кто-то лежал. Какой-то человек.

Но кто же это?

Тут голова лежавшего у ступенек человека медленно приподнялась.

– Люк!..

Элиза сбежала по ступенькам и опустилась перед Люком на колени. Сначала она подумала, что он ранен, но, прикоснувшись к его лбу, сразу поняла: он весь пылал, охваченный лихорадкой.