Сердце, живущее в согласии

Зендкер Ян-Филипп

Почему нет детей? Меня всегда бесил этот вопрос. С чего вдруг женщина должна оправдываться за бездетную жизнь? Почему-то ни у кого не возникало мысли спросить у какой-нибудь мамаши, зачем ей дети. И с чего вопрошающую зациклило на этой теме? Я сделала вид, что не слышу.

Ты не должна жить одна. Это плохо.

Голос стал резче. Она впервые не спрашивала. Она, видите ли, предписывала, как мне жить. Я вспомнила слова Эми. Поговорить с невидимой женщиной. Послушать, чт'o скажет в ответ.

Ты должна…

– Откуда ты?

Молчание. Я повторила вопрос и стала ждать, одновременно

сознавая глупость ситуации. Как будто она должна отвечать на мои вопросы!

Я… я не знаю.

– Почему?

Я не помню.

– Что тебе нужно от меня?

Ничего.

– Тогда зачем ты третий день подряд задаешь вопросы?

Я хочу знать, кто ты.

– Для чего?

Я живу внутри тебя. Я – часть тебя.

– Нет!

Я – часть тебя.

– Неправда! Я себя знаю.

Ты в этом уверена? Кому удавалось познать себя?

– Ты чужая мне, – не сдавалась я.

Я – часть тебя и всегда буду такой.

Меня начинало тошнить.

– Если ты – часть меня, в таком случае изволь закрыть рот и не мешать мне.

Я – часть тебя, но ты не можешь повелевать мной. Я сама себе хозяйка.

У меня задрожали руки.

Чего ты боишься?

– С чего ты взяла, что боюсь?

Тогда почему ты дрожишь?

– Мне холодно.

Чего ты боишься?

– Ничего! – отчеканила я.

Боишься. Мне хорошо знаком страх.

Эта фраза дала мне необходимую паузу, позволив перейти в наступление.

– Откуда он тебе знаком?

Молчание.

Страх был моим постоянным спутником. Я потеряла все.

– Что именно?

Все. Все, что я знаю.

Она замолчала. Я ждала, не продолжит ли? Мне не сиделось на месте. Я вскочила, стала нервно расхаживать взад-вперед.

– Что ты потеряла? Откуда ты? Скажи что-нибудь.

Внутри меня было тихо.

– Почему не отвечаешь?

Собственный вопрос заставил меня насторожиться. Что со мной? С кем я разговариваю? Возможно ли, что начиная с пятницы моя личность расщепилась надвое? Наконец, каковы признаки шизофрении?

Я включила ноутбук, полезла в «Гугл». «Википедия» определяла шизофрению как «психическое состояние, характеризующееся нарушением процесса мышления и ослаблением эмоциональной восприимчивости». Часто заболевание проявляется внезапно, без каких-либо предварительных симптомов. «Наиболее характерными признаками шизофрении являются слуховые галлюцинации, неестественные и нелепые представления о самом себе и окружающем мире, хаотичность в речи и мыслях».

Может, лучше не лезть в дебри? Значит, галлюцинации. А им что свойственно? Не без внутренней дрожи я прочла: «Присутствует… убежденность, будто кто-то вкладывает в разум человека определенные мысли или забирает их оттуда… слуховые галлюцинации… больной утверждает, что слышит голоса, обсуждающие его мысли и действия… На ранних стадиях шизофрении больному назначаются нейролептические препараты, часто в сочетании с психологической и социальной помощью. При заметном обострении

болезни и ухудшении состояния больного показана госпитализация: добровольная или принудительная (если законодательство о психическом здоровье это допускает)».

С каждой прочитанной фразой я чувствовала себя все паршивее. Я не страдала психозами. У меня не было галлюцинаций. И женский голос я не придумала. Он действительно звучал внутри.

Я полезла на сайт Amazon.com в поисках книг, где рассказывалось бы о «слышании голосов». Таковые нашлись: «Лечение шизофрении», «Лечение галлюцинаций» и «Услышать голос Господа». У этих был самый высокий рейтинг, однако ни одна из них не имела отношения ко мне.

Тогда я набрала в «Гугле» «слышание голосов» и получила более миллиона ссылок. На первом месте стояла одноименная радиопередача. Дальше шли сайты, обещавшие «информацию, поддержку и понимание для людей, слышащих голоса». Сайт с ободряющим названием «Неверный диагноз» (из этих слов состоял и его адрес – WrongDiagnosis.com) называл семь заболеваний, при которых человек слышит голоса, и предлагал методы лечения. Я перешла по ссылке.

«Причины: шизофрения, психоз, психотическая депрессия, галлюцинации».

Я закрыла страницу и выключила ноутбук. Не хотела иметь ничего общего с тем миром. Я не страдала расстройствами психики. У матери бывали депрессии, и она принимала флуоксетин. Депрессиями страдала жена моего американского брата и кое-кто из коллег на работе. Но у меня их никогда не было.

Я не верила ни в высшие силы, ни в «третий глаз».

Какой уж тут проект искового заявления! Тревога не выпускала меня из цепких когтей. И тогда я окунулась в домашние дела, превратившись в домохозяйку, одержимую чистотой и порядком. До блеска отмыла полки в кухонных шкафчиках. Начистила туфли и сапоги. Придирчиво пересмотрела гардероб, отобрав то, что никогда уже не надену.

А потом отправилась на пробежку в Центральный парк. Я мчалась, не в силах остановиться. Ноги меня не слушались. Я пробежала втрое больше обычного. Никогда не думала, что у меня на это хватит сил. Неслась и неслась, не обращая внимания на боль в ногах и колотящееся сердце. Что-то заставляло меня продолжать этот бег. Только судороги в стопах наконец заставили остановиться. Это было возле Земляничной поляны. Я прислонилась к дереву, и тут меня вытошнило.

В ночь на воскресенье я проснулась от жалобных всхлипываний. Первой мыслью было: приснилось. Затем почему-то решила, что плачет лежащий рядом Майкл. Глупость, конечно, однако я включила ночник и убедилась, что в кровати лежу одна. Рыдания между тем стали громче. Я вылезла из постели, решив, что они доносятся снаружи. На площадке было тихо. За дверью соседей ни звука. Плач звучал внутри меня, становясь все громче.

Нет, этому нужно положить конец и немедленно, иначе я и правда сойду с ума.

– Эй! Кто ты?

Рыдания усилились. В них не чувствовалось ни злости, ни ненависти. Так плачут люди, чьи страдания невыносимы.

– Это ты? Почему не отвечаешь мне?

Но ответом был лишь душераздирающий рев. Он действовал не столько на слух, сколько на сердце. Душу разрывала чужая боль. Горе, которое я стремились подавить и загнать поглубже. Я не вынесу этого. Еще немного – и сама заплачу. Я повключала везде свет, затем на полную мощность врубила радио. Музыка заглушила внутренние рыдания, но очень скоро отреагировал внешний мир. В дверь позвонили. Двое заспанных и сердитых соседей желали узнать, не спятила ли я окончательно.