Сердце зимы
Шрифт:
Вдруг Мэт вспомнил слова Тома – «рискованное дельце». Он знал Тома и знал Беслана. Олвер, открыв рот, во все глаза пялился на Шончан, а те во все глаза пялились по сторонам. Олвер уже собрался убежать, чтобы посмотреть на них поближе, но Мэт успел вовремя схватить вырывавшегося мальчишку за плечо и толкнуть в руки Тому.
– Отведи паренька во дворец и займись с ним чем-нибудь, когда Риселле закончит свои уроки. И забудьте о том безрассудстве, что у вас на уме. Не то ваши головы окажутся на помосте у ворот, а заодно и голова Тайлин. – Да и его собственная. Вряд ли о нем позабудут!
Двое мужчин ответили ему ничего не выражавшими взглядами, что только укрепило подозрения Мэта.
– Наверное, мне стоит прогуляться с тобой, – наконец промолвил Том. – Вот и поговорим. Ты невероятно везуч, Мэт, и у тебя
Беслан кивнул. Олвер вертелся в руках Тома, стараясь смотреть сразу на весь чудной народ на улице и нисколько не интересуясь, о чем толкуют старшие.
Мэт кисло хмыкнул. Почему люди всегда хотят от него геройства? Раньше или позже, но конец будет один – его убьют.
– Не о чем разговаривать. Беслан, они – здесь. Если ты не смог помешать им высадиться, то ясно как день, что не сумеешь и выгнать. Ранд с ними разделается, если можно хоть в чем-то положиться на слухи. – В голове его вновь закружились цветные кляксы, изгнав на мгновение стук костей. – Ты же дал эту проклятую клятву ждать Возвращения. Мы все ее дали. – Отказ означал бы кандалы и работу в доках или на расчистке каналов в Рахаде. Отчего, по мнению Мэта, эту клятву и клятвой-то считать нельзя. – Дождись Ранда. – Цветные пятна снова возникли и пропали. Кровь и пепел! Придется, видно, перестать думать о... О некоторых людях. Опять закружились цветные пятна. – Все еще будет хорошо, дай только время.
– Ты не понимаешь, Мэт, – с горячностью заявил Беслан. – Да, мать по-прежнему сидит на троне, и Сюрот говорит, что она будет править всей Алтарой, а не только Эбу Дар и его окрестностями. Намекает и на что-то большее. Но мать вынудили пасть ниц и поклясться в верности какой-то женщине по ту сторону Океана Арит. Сюрот говорит, мне нужно жениться на ком-нибудь из Высокородных и обрить голову по бокам, а мать слушает ее. Пусть Сюрот прикидывается, что они ровня, но мать вынуждена слушать, когда говорит Сюрот. И что бы там Сюрот ни говорила, на деле Эбу Дар больше не наш, и остальное нашим уже не будет. Может, и не получится прогнать их силой оружия, но можно сделать так, что в этой стране им будет очень горячо. Белоплащники уже ученые, на своей шкуре узнали. Спроси у них, что они называют «Алтаранским Полуднем».
Мэт мог и сам догадаться, никого не спрашивая. Он прикусил язык, чтобы не сказать юноше, что в Эбу Дар сейчас шончанских солдат больше, чем было Белоплащников во всей Алтаре во время Белоплащниковой Войны. Да и хорошенькое место они нашли языками чесать, – улица, где полным-полно Шончан, пусть даже большинство из них фермеры и ремесленники.
– Нет, я понимаю, ты так горяч, что готов свою голову на пику посадить, – тихо произнес Мэт. Так тихо, как только мог, но стараясь, чтобы его все-таки услышали в оглушительной мешанине голосов, мычания и блеяния скота, гусиного гогота. – Тебе известно об их Слухачах. Им вполне может быть вон тот парень. Который на конюха смахивает. Или вон та тощая женщина – с узелком за спиной.
Беслан ожег пару таким тяжелым от ненависти взглядом, что Мэт сказал ему – будь они на самом деле Слухачами, могли бы донести на него за один этот взгляд.
– Может, ты запоешь иначе, когда они до Андора доберутся, – прорычал Беслан и двинулся через толпу, отталкивая в сторону всех, кто попадался на пути. Мэт не удивился бы, начнись в скором времени на улице драка. Он задумался, чего же Беслану надо.
Том повернулся, собираясь вместе с Олвером пойти за Бесланом, но Мэт поймал его за рукав.
– Если сможешь, Том, охлади его пыл. И свой тоже, что бы вы там ни надумали. По-моему, вы с ним уже давно вслепую бреетесь. Только будьте осторожнее с бритвой.
– Моя голова холодна, и я стараюсь остудить его, – сухо ответил Том. – Но он не может сидеть сложа руки – это его страна. – На жестком лице появилась слабая улыбка. – Говоришь, не станешь рисковать, но ведь станешь! И когда рискуешь ты, по сравнению с этим все, что мы с Бесланом способны предпринять, кажется вечерней прогулкой по саду. С тобою рядом даже брадобрей слеп. Пойдем, паренек, – сказал он, усаживая Олвера на плечи. – Если опоздаешь на урок, Риселле может и не разрешить тебе примостить
Мэт мрачно посмотрел Тому вслед. Тот, с сидевшим на шее Олвером, шагал куда быстрее, чем Беслан. Что Том имел в виду? Он никогда не рисковал, только если не было иного выхода. Никогда. Мэт глянул мельком на тощую женщину, на малого в испачканных навозом сапогах. Свет, они ведь и впрямь могли оказаться Слухачами. Любой может им быть. У Мэта тотчас же зачесалось между лопаток, словно за ним следили.
Он долго шагал по улицам, на которых народу и фургонов становилось тем больше, чем ближе он подходил к причалам. В лавках на мостах закрыли ставни, уличные торговцы свернули свои одеяла, акробаты и жонглеры, которые обычно устраивали свои выступления на каждом перекрестке, тоже ушли – для них попросту не было места. Шончан были всюду, их было очень много, и пожалуй, только один из пяти оказывался солдатом. Тех даже без доспехов нетрудно было отличить от фермеров и ремесленного люда – по развороту плеч и твердому взгляду. Тут и там по улицам шли группки сул’дам с дамани; вокруг них всегда оставалось свободное пространство, даже большее, чем вокруг солдат. Это не было проявлением страха, во всяком случае, со стороны Шончан. Те с уважением кланялись женщинам в синих платьях с изображениями молний на красных вставках и одобрительно улыбались, когда пара проходила мимо. Беслан выжил из ума. Шончан не прогонишь ничем и никак. Такое под силу разве что большой армии, в которой будут Аша’маны, вроде той, что, по слухам, сражалась с Шончан на востоке с неделю назад. Или же человеку, который вооружен секретами Иллюминаторов. Чего, во имя Света, Алудра хочет от колокольного мастера?
Мэт прилагал все усилия, чтобы ненароком не выйти на улицы, откуда открывался вид на причалы. Хватит, этот урок он уже усвоил. Ему нужно только одно – поиграть в кости, причем желательно, чтобы игра затянулась далеко за полночь. Чтобы ко времени его возвращения во дворец Тайлин уже уснула. Игральные кости она у Мэта отобрала, заявив, будто ей не нравится, что он играет, хотя сделала она это после того, как он уговорил ее сыграть на фанты. Он тогда еще лежал в постели. К счастью, кости везде найдутся, а с его везением лучше уж играть чужими костями. К несчастью, когда выяснилось, что она не собирается платить проигрыш и отпустить его – Тайлин прикинулась, будто не понимает, о чем он вообще говорит! – Мэт воспользовался выигранными фантами, чтобы отплатить той же монетой за ее неприличные выходки. И тут он дал маху, хоть и повеселился на славу. Когда фанты кончились, Тайлин разошлась еще пуще, не в пример прежнему.
Но в тавернах и в общих залах гостиниц, куда заглядывал Мэт, народу было – не протолкнуться, едва хватало места поставить кружку, не то что кости метнуть. Шончан смеялись и пели, эбударцы угрюмо косились на них и мрачно молчали. Мэт спрашивал у всех кабатчиков и содержателей гостиниц, не найдется ли у них какая-нибудь каморка, но все как один отрицательно качали головами. Иного, вообще-то говоря, Мэт и не ожидал. Еще до появления новой волны Шончан нигде нельзя было снять комнату. Тем не менее его начало охватывать уныние, и он понимал удрученных иноземных купцов, которые, уткнувшись в кубки с вином, гадали, как им, не имея лошадей, вывезти из города свои товары. У Мэта хватало золота, чтобы заплатить Люка, и еще осталось бы, но деньги хранились в сундучке в Таразинском дворце, и он не собирался даже пытаться забрать все золото сразу – достаточно было того раза, когда дворцовые слуги принесли его обратно с причала, связанного, точно добытого на охоте оленя. И всего-то он успел сделать, что поговорить с несколькими капитанами! Если Тайлин узнает, а она наверняка узнает, что он пытался улизнуть из дворца и золота при нем было больше, чем нужно, чтобы провести вечер за игрой... О, нет! Ему нужна какая-нибудь комнатенка, угол на чердаке или в мансарде, хотя бы со шкаф размерами, да что угодно, куда можно было бы понемножку перепрятывать золото. Или же нужно сыграть в кости. Либо так, либо этак. Однако в скором времени Мэт понял, что, невзирая ни на какое везение, сегодня у него не получится ничего. И в голове по-прежнему продолжали с грохотом катиться игральные кости.