Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд Смерти. Полночь
Шрифт:
Пьетро вскочил на верховую кобылку и вместе с Джанисом потрусил к деревне. Право этих двоих на разведку не оспаривал никто. Графиня подобрала юбку и медленно двинулась вдоль пахнущей ягодами опушки. Очень просто принять нечто как данность, но стоит задать один вопрос, и начнется… «Отравители» угодили именно к Росио относительно случайно, или в этом был какой-то замысел? Если да, то шли в дом Алвы или к сыну Окделла? И, главное, что заставило святого броситься назад?
Названную самим Оноре причину Пьетро даже не пытался выдать за истину. «Подвести Алву»… Умолять страшного маршала прекратить погромы, добиться своего
– Госпожа графиня, нижайше прошу уделить мне несколько минут.
– Извольте, – с некоторым раздражением произнесла Арлетта, не прекращая прогулки.
Мэтр Шабли заковылял следом, неуклюже опираясь на вырезанную Джанисом трость. Поездка на одной лошади с сердобольным комендантом скрючила мэтра не хуже зависти, но брать поганца к себе в двуколку Арлетта не желала, хотя справилась бы с лошадью и без Пьетро.
– Госпожа графиня, господин комендант рассказал, что вы разбираете старинную рукопись. Осмелюсь предложить свои услуги в этом нелегком деле. По мнению моих наставников, я овладел древнегальтарским в совершенстве и мог бы…
– Нет! – отрезала Арлетта. Не хватало, чтобы тайна Эрнани досталась этому траченному молью суслику! То-то он возликовал бы, обнаружив, что короли тоже бывают бессильны и несчастны. Не по Дидериху, а так, как бывает в жизни.
– Госпожа графиня, я понимаю, что дал повод сомневаться в своей добросовестности, но если бы вы, упаси вас Создатель, заболели и рядом был лишь один врач… Врач, который, желая защитить своих больных от грубости и невежества, некогда решился на невинный подлог. Неужели вы…
– Если б я была без сознания, за меня решали бы другие, но, находясь в здравом уме, я подпускаю к себе лишь тех, кому доверяю.
– Сударыня! Сударыня!!!
Притащи ей сейчас Сэц-Пуэн хоть лягушку, графиня выразила бы восторг, но руки выскочившего из кустов коменданта были пусты, зато рядом с ним шагал кто-то легкий, смуглый, в таком знакомом мундире. «Фульгат»! Здесь?!
– Госпожа графиня, – Арлетта сощурилась, и расплывчатая физиономия стала четкой, – разрешите представиться! Капитан Уилер, Северная армия.
– Ваше имя мне знакомо. – Сердце бешено и счастливо колотилось, но это было бы слишком хорошо, чтоб оказаться правдой. – Вы, часом, не захватили тюрегвизе?
– Сударыня! – Будь капитан собакой, он бы от удивления осел на задние ноги. – Прошу простить… Всю тюрегвизе выпили в Торке. У меня есть можжевеловая…
– Все в порядке. Я знаю, как ваша тюрегвизе послужила делу мира, так что вы – это действительно вы, но какими судьбами?
– Приказ маршала Савиньяка. Конный корпус под командованием генерала Фажетти форсированным маршем выдвигается к Олларии. Нам приказано…
Ли! Это Ли!.. Какое счастье – родить сына, который все поймет и пришлет, когда нужно, кавалерию… А что не лезет с нежностями, так не левретка же!
– Капитан Уилер, вы не будет возражать,
2
То, что кэналлийского он как не знал, так и не знает, Марселю стало ясно после первой же отпущенной дежурным офицером шутки. Большинство слов виконт опознал, но смысла в них не было никакого. Валме учел общий тон разговора, рассмеялся, кажется, угадал, и тут они пришли. Рэй Эчеверрия сидел под увешанной зелеными плодами грушей и вопреки своему кэналлийству даже не думал играть на гитаре. Перед наместником высилась кипа бумаг, до отвращения похожих на отчеты управляющих и прочую усугубляющую папенькины хвори дребедень, а вот что было кэналлийским, так это быстрый взгляд и короткий, резкий жест. Дескать, садись, приятель. Ни поклонов тебе, ни расшаркиваний. Удобно и красиво.
– Мне сказали, ты один?
«Ты» – значит, «свой», и долой титулы и подданство. «Один» – ты явился без соберано, даже если привел армию. Похоже, кое-что он таки усвоил! Марсель снял шляпу и, презрев скамью, плюхнулся прямо в травку, не слишком удачно: под боком оказалась падалица, с кулак величиной и жесткая, будто камень; пришлось вытаскивать и швырять в кусты крыжовника.
– После Сагранны соберано пошел особой дорогой, – объяснил виконт, проследив за брызнувшими из кустов скворцами. – Там ему не нужен никто, но дел нам с вами хватит, и дел препротивных.
Не ложь, и сказалось само. Первую фразу будущего разговора Марсель обдумывал два дня, но язык решил по-своему и удачно.
– Соберано знает, куда идет, – обрадовал рэй Эчеверрия, и Валме отчаянно захотелось разделить сию великолепную уверенность. – Что за дела тебе не нравятся?
– Столица. – Вот так и начинаешь изъясняться кратко. С кем поведешься… – Вы верите призракам?
– Они есть, – слегка удивился кэналлиец, – но они не опасны.
– Вы недопоняли. Я спросил, поверите ли вы тому, что сообщит призрак.
– Призраки молчаливы.
– Но пальцы-то у них есть, а Валтазар – о Валтазаре из Нохи вы, надеюсь, осведомлены – знает грамоту. Если ему подсунуть карточки с буквами, он все выложит; мы, когда подстраивали побег соберано, так и договаривались… Так вот, Валтазар третьего дня нанес мне визит и с тех пор навещает меня каждую полночь. Я могу ошибаться, но, похоже, началось.
– Что?
– То, из-за чего соберано вас здесь поставил. Сожгли Ноху, но Эпинэ этого не допустил бы, если бы мог. Даже устрой Левий какую-нибудь пакость, что ему сейчас невыгодно, гарнизон не стал бы поджигать город, а вот в Октавианскую ночь жгли за милую душу…
– Октавианские погромы остановили. – Эчеверрия и прежде напоминал коршуна, сейчас милая птичка расправила крылья, и Валме захотелось втянуть голову в плечи. Так, на всякий случай.
– Эпинэ и Карваль – не Алва с Савиньяком, да и в гарнизоне не без дряни, только вряд ли дело в них. Рэй Эчеверрия, Ноху сожгли на шестнадцатую ночь после ухода крыс. Вы понимаете, что это значит?
Сам Марсель понимал лишь, что дело плохо, кэналлийский наместник пришел к тому же выводу.
– Приказ соберано – никого не выпускать и самим Кольцо не переходить. Как быть? – Взгляд рэя, в отличие от слов, растерянным отнюдь не казался. – Посоветоваться бы с соберано, но он на иных дорогах. Ты понимаешь больше всех. Что будем делать?