Сердце Зверя

Луна Анна

Инна только покачала головой! Когда? В какой момент эта женщина разобрала свои вещи, постелила белье и успела заснуть? У медсестры не было ни минуты свободного времени, а Марина Дмитриевна о себе позаботилась славно.

Не успела она расстегнуть замок на сумке, как в дверь приемной комнаты задрожала от яростного стука.

– Помогите! Спасите!

Глава 2

Июнь

Марина открыла глаза. Обвела изолятор мутным взглядом

и остановилась на медсестре.

– Посмотри, кто там?

Но Инне не нужны были приказы доктора. Она выскочила в коридор и увидела лагерного сторожа с мальчиком, перемазанным кровью, на руках. Быстро открыв дверь, она помогла положить ребенка на кушетку. Дед трясся от горя и слез. Правая нога мальчишки была перемотана полотенцем, красным от крови.

– Что случилось? – спросила Инна, пока готовила перевязочный материал. Ее руки тряслись. Она не переносила вида крови и каждый раз очень нервничала, когда сталкивалась и такими проблемами. Она боялась раскрыть полотенце и взглянуть на рану, молча проклиная Марину Дмитриевну, которая всегда укладывалась на дневной сон без нижнего белья и в ночной сорочке.

– Он… топором… по ноге, – дед не мог говорить спокойно. – Спасите внука!

– Господи! Марина Дмитриевна! Срочно сюда!

Инна чувствовала, как паника охватывает ее сознание: сейчас еще и сторож в обморок грохнется.

На крыльце послышались шаги, и через секунду в медпункт вбежала бабушка, работавшая поваром на кухне. Она бросилась к внуку, который уже осип от крика, Инна едва удержала ее.

– Марина Дмитриевна!

Бабушка накинулась с кулаками на деда.

– Ты куда смотрел, старый хрыч!

– Я дрова колол. Он рядом вертелся. Я только отвернулся, а он…

– А ну, живо покинули все медпункт!

Инна испуганно оглянулась: на пороге стояла врач, как есть, в ночной рубашке. Инне хотелось ее чем-нибудь прибить за нерасторопность и лень. Но крик доктора возымел действие. Старики захлопнули рты, даже мальчишка поднял полные слез глаза и замолчал.

– Уходите, – Инна подтолкнула сторожа и его жену к коридору. – Мы сами справимся.

– Инна, ты еще даже рану не посмотрела, а уже меня зовешь! – теперь доктор, которому помешали спать, накинулась на медсестру.

– А вы не видите, сколько крови? – огрызнулась Инна и протянула Марине салфетку, смоченную спиртом, чтобы та продезинфицировала руки.

– Так, посмотрим, что у нас тут?

М. Д. Осторожно стала разматывать полотенце – мальчик закричал и стал дергаться, не давая врачу осмотреть рану.

– Тихо, тихо, – успокаивала ребенка Инна. Она живо представила, что такое может случиться и с ее сыном, и сердце зашлось от боли.

– Держи пацана крепче! Что стоишь столбом?

Это она-то столб? Инна чуть не захлебнулась от возмущения. Паника неожиданно исчезла, голова снова включилась в работу. Доктор и медсестра, без слов понимая друг друга, занимались ребенком.

Наконец полотенце было отброшено в сторону.

На голени виднелась рана, сантиметров десяти в длину, как раз по размеру лезвия топора. Инна стерильными салфетками, пакет которых успела вскрыть до прихода врача, осторожно убрала кровь по краям раны, чтобы улучшить обзор. Мальчишка опять закричал. В коридоре ему вторила бабушка, которую уговаривал дед.

– Дай мне перекись и крепче держи парня.

– Что вы будете делать? – ужаснулась Инна.

– Обеззараживать.

– А может, скорую вызовем.

– Потом.

Марина Дмитриевна взяла пузырек с перекисью и проигнорировала салфетку, которую протянула Инна. Доктор наклонила голову набок, приноровилась и плеснула прямо из бутылочки на рану. Мальчишка выгнулся дугой и тоненько запищал. Он бил Инну руками, пытаясь освободиться от захвата. Она едва справлялась с мальчишкой. Но вот он затих и лежал, тяжело дыша. Эта борьба и ему далась нелегко. Перекись распределилась по ноге розовыми пузырьками, потекла на клеенку кушетки.

– Зачем вы так? – Инна чуть не плакала. Она видела вялые груди, качавшиеся в глубоком вырезе ночной рубашки, и всем сердцем ненавидела Марину.

– Безжалостно? Нет, дорогая, это как раз из сочувствия к ребенку. Ты представь, если бы я все медленно делала, какой невероятной пытке я бы подвергла мальчишку. Правда, пацан? Тебя как зовут?

Видимо, первый приступ боли прошел, потому что он, всхлипывая, ответил:

– Максим.

– Так вот, Макс, я сейчас тебе перевяжу рану.

– А больно будет?

– Немного, но уже не так сильно, – она говорила, а руки двигались, не останавливаясь ни на секунду. – Вот если бы я йодом залила твой порез, это другое дело. А перекись – ерунда. Чуть-чуть пощиплет. А во время войны солдатам сразу йод на раны лили. Вот где была настоящая боль. Инна, спроси у деда, он сам повезет в город внука?

Инна оставила мальчика и вышла в коридор. Краем глаза она видела, как Марина Дмитриевна положила несколько салфеток сверху раны, потом стала бинтовать. Максим уже не плакал, только легонько хныкал. И у нее напряжение отпустило. Несмотря на скверный характер, лень и любовь к сплетням, Марина была хорошим доктором и никогда, в отличие, от Инны не паниковала в критической ситуации.

Стоило ей только появиться в дверях, как старики набросились на нее с вопросами.

– Что? Как Максимка?

– Родители нас убьют!

– Степан Михайлович, внука нужно отвезти в город. Рана большая, ее надо зашить. Как лучше поступить? Вы сами поедете или нам лучше вызвать скорую?

– Это ты виноват! Ты! – бабушка колотила деда по спине, потом схватилась за сердце. – Ох! Инна, что-то мне заплохело.

– Держитесь, Клавдия Ивановна.

Инна махнула рукой деду, подхватила повариху и, прогибаясь под тяжестью тучного тела, повела ее в медпункт.

Увидев состояние сторожа и его жены, Марина махнула рукой и вызвала скорую.