Сердцебиение
Шрифт:
— Будет тебе шоколад. И прекрати на меня так смотреть, а то мы точно останемся сегодня голодными, — говорю я, а Злата смущенно хихикает. Надеваю на себя первые попавшиеся джинсы, белую футболку, и достаю еще одну футболку для Златы, кидаю ее на кровать.
— Оденься, маленькая, иначе я вновь тебя изнасилую. А тебе нельзя.
— Почему нельзя? — наивно спрашивает она, но все же надевает футболку, пряча от меня свое красивое нежное тело.
— Потому что это пока слишком много для тебя, маленькая, — подхожу к Злате, обхватываю ее подбородок, и вновь целую медовые губки. — Все, иди в душ, я быстро. И я тебя закрою.
— Я
— Район здесь, как понимаешь, неспокойный, да и соседи у меня не образцовые, — говорю я и быстро покидаю квартиру, напоминая себе, что мне нужно в магазин.
Ее присутствие и близость пьянили похлеще алкоголя. Она порхала по моей квартире, готовила нам обед, попутно отвечая на тысячи моих вопросов. Я хотел знать о Злате все. Когда она родилась, где жила, с кем дружила и кого ненавидела. На кого учится, где работает, о чем мечтает и кем видит себя в дальнейшей жизни. И она с улыбкой на красивых губах все мне рассказывала. А я слушал, улавливая каждое ее слово и движение. Мне казалось, что именно вот так выглядит мой рай, мое счастье и моя жизнь. Когда красивая девушка, к которой меня безумно тянет, готовит нам обед в моей футболке на голое тело.
Несколько раз я буквально силой удерживал себя на месте, чтобы не усадить ее на кухонный стол, не задрать футболку и не взять ее еще раз. Малышке нужен отдых. Но мне было хорошо просто сидеть и слушать ее голос. Я жалел о каждой минуте своей черной жизни. Ведь могло быть все иначе. Я же мог жить нормальной жизнью и встречаться с такой, как она. Просто наслаждаться каждым днем, дарить счастье этой маленькой девочке. Но… вся моя жизнь давно не зависит от меня. Моя судьба давно предрешена. Где-то там уже написана дата моей смерти, которая приближается с каждой минутой. Наверное, поэтому я и позволил себе взять эту девочку, чтобы знать, что все это было не зря. Что в моей жизни был вот этот светлый и счастливый момент. И хочется кричать. Что не отдам ее никому. Не отпущу! Моя она! Только моя! И тут же проклинал себя за эти мысли.
Весь оставшийся день я не мог от нее оторваться, просто ласкал и целовал, заставляя ее говорить. Рассказывать все что угодно только, чтобы слушать ее и понимать, чем живет моя Златовласка
А ночью вновь любил ее, но уже по-взрослому. Вырывая из нее стоны и мольбы, позволяя ласкать себя и наслаждаться ее нежными прикосновениями. И сходил с ума, потому что все было по-настоящему, потому что ее никто до меня не трогал. Я первый. И, несмотря на то, что девочка знает, какое я чудовище, она все равно отдается мне и наслаждается каждым моим прикосновением. Я думал, что давно душевно мертв, а в эти наши мгновения мне казалось, что я действительно живой.
Она уснула без сил, крепко обнимая меня, а я так и не смог сомкнуть глаз. Боль медленно разливалась по всему телу от каждого громкого стука ее сердца.
Всю ночь я вдыхал ее чистый запах, гладил ее тело кончиками пальцев, трогал ее золотистые волосы и смотрел на часы, отсчитывая секунды, мечтая остановить время. Утром я должен ее отпустить. Просто вышвырнуть из своей черной жизни, потому что ей нет в ней места. Не может ангел жить в аду.
Сочинял речь, подбирал слова, готовился. А потом вдруг понял, что не нужны никакие речи, надо просто отпустить. Оторвать ее от себя и не сметь жертвовать ее жизнью ради собственного счастья.
Я закрыл
ГЛАВА 8
Ярослав
Каждый день перед нами стоит выбор: какой кофе мы хотим выпить или какую одежду сегодня надеть. Именно он определяет нашу судьбу. Но не каждый знает, что его выбор уже давно предначертан. Меня же не спрашивали, чего я хочу, а чего нет. Я просто должен отпустить ЕЕ. Оторвать от себя, а потом истекать кровью, потому что она уже стала частью меня. Но я должен научиться жить без нее, подыхая от фантомных болей.
Она поворачивается, водит рукой по кровати, хмурится, не ощущая меня, открывает сонные глазки, щурится от яркого солнечного света и нежно мне улыбается. Пытаюсь улыбнуться ей в ответ, но улыбка выходит натянутой. Осматриваю ее растрепанные солнечные волосы, нежные плечи, белоснежную кожу и понимаю, что не смогу все это забыть. Сколько бы вариантов я не просчитал, сколько бы выходов не искал, нам все равно придется расстаться. И лучше сделать это сейчас. Каждая наша минута, проведенная вместе, несет огромную опасность для Златы.
— Доброе утро, — с той же милой улыбкой произносит она, садится на кровати, натягивает на себя одеяло, скрывая от меня свое нежное тело. Еще недавно я мечтал увидеть, как Злата улыбается, а сейчас должен стереть счастье и безмятежность с ее лица. Наверное, мой взгляд и напряжение выдают себя, потому что Златовласка хмурится и смотрит на меня обеспокоенным взглядом.
— Доброе утро. Я сварил нам кофе. Одевайся и проходи на кухню, — я хотел бы притянуть ее к себе, поцеловать припухшие после сна губы и вдохнуть ее чистый аромат, но это усугубит наше расставание. Еще раз осматриваю ее тело и быстро выхожу из спальни. Не могу больше смотреть на нее. Я и так чувствую себя последней сволочью. И проклинаю за то, что не устоял перед ее чистотой и красотой, эгоистично забрал у нее невинность, думая только о себе.
Разливаю кофе по чашкам, добавляя Злате два кусочка сахара и немного сливок, потому что запомнил, какой кофе она любит. Я запомнил все, что связано с ней. Я впитал в себя образ и запах. Я впустил ее в свою душу и сердце, потому что так хотел. Чтобы знать, что прожил свою черную жизнь не зря.
Слышу, как Злата ходит по комнате, шлепая босыми ножками, и отсчитываю секунды до нашего расставания. Все заготовленные речи куда-то пропадают, и я совершенно не знаю, с чего начать разговор. Набираю номер такси, прошу прислать машину, потому что это должно произойти быстро, иначе я не смогу ее отпустить.
— Яр, что-то случилось? — спрашивает Злата, проходя на кухню. Девочка все чувствует, улавливая мое настроение.
— Пей кофе, через десять минут за тобой приедет такси, — не оборачиваюсь, продолжаю смотреть в окно. Потому что трусливо боюсь посмотреть ей в глаза и увидеть там боль и презрение.
— Да, конечно. Мне уже пора. Катя беспокоится, да и мне сегодня на работу, — быстро тараторит девочка. Беру с подоконника коробку с новым телефоном, оборачиваюсь к Злате и кладу коробку на стол.