Сердцеед
Шрифт:
Признаться в происходящем с ней было не просто, однако эти галлюцинации начинали обретать нездоровую и пугающую реалистичность. Такую, что задействовала не только слух, но и другие женские рецепторы. Каждую ночь, как только дом окутывала тьма и тишина, стоило Бонни расслабиться и закрыть глаза, ее комната на чердаке наполнялась громким и отчётливым стуком. Таким, что доносился из каждого угла, исходил от каждой стены, пола и потолка. Он звучал везде: у нее в голове, пульсировал по венам, сводил девушку с ума, усиливая слюноотделение,
– Пора бронировать место в "психушке". – Обречённо откинувшись на спинку стула, с грустью констатировала Бон.
Посмотрев на брюнетку взглядом, преисполненным заботы и привязанности, мисс О'Коннели поджала свои тонкие губы в утешающей девушку улыбке.
– Я так не думаю, милая. После того что ты пережила, немудрено, что твой организм стал вести себя иначе. – Слегка вскинув светло-пепельные брови, женщина склонила к плечу голову. – Возможно, твой слух обострился, из-за… – Глаза О'Коннели опустились к запястью Блум, которое украшал браслет иссиня-черных отпечатков пальцев.
Заметив, куда именно смотрит начальница, Бонни тут же одернула рукав толстовки и спрятала руки под стол.
– Он опять пил? – Сдерживая возмущение, спросила женщина, не получая как всегда ответ. – Бонни, позволь мне обратиться в полицию.
– Нет! – Испуганно подскочив на стуле, закачала головой брюнетка. – Нет, нет, нет… Не надо. Все нормально, я это переживу. Я знаю, как себя защитить.
– Да уж… – В очередной раз, встречаясь с женским упрямством, которому многие могли бы позавидовать, выдохнула расстроено О'Коннели. – Надеюсь, что так оно и есть. Потому что иначе, я не понимаю твоего бездействия. Что тебя удерживает?
По правде говоря, Бонни и сама не до конца понимала, что ее держит в этом доме. В семье, которая была для нее генетически и морально чужой: лишенной доброты, любви и сострадания. Временами Блум казалось, что она просто приросла к особняку. Пустила в его осевший фундамент невидимые корни своей обречённой души, которая навязывала девушке странную и назойливую мысль остаться здесь ещё ненадолго: на день, неделю, месяц… Чтобы дождаться момента и какого-то знака, после которого она с чистой совестью перешагнула бы порог дома ее детства и больше никогда в него не возвращалась.
– Я ценю вашу заботу, мисс О'Коннели. – Благодарно улыбнулась Бонни. – Но я, правда, со всем справлюсь. С ним уж точно. – Закусив губу, брюнетка уставилась на собственные руки под столом. – А вот что делать с остальным?
– Не думаю, что твой случай, это какая-то сложная клиническая картина. – Ободряя подчинённую, усмехнулась с материнской нежностью женщина. – Скорее всего, это просто последствия происходящего у тебя дома. Твой организм переживает за тебя и находится в состоянии постоянного стресса.
– Возможно, вы правы, – После короткой паузы, неуверенно согласилась с женщиной Бонни. – Может, мне стоит начать
– Думаю, лишним не будет. – Поддерживая идею Блум, кивнула женщина.
– Ладно, – Поджав губы, без намека на восторг или облегчение от найденного решения, выдохнула Бонни. – Спасибо. – Искренне добавила она, дрогнув уголками губ в улыбке.
– Я ничего не сделала. – Напуская на себя беспечность и, слегка обесценивая свои заслуги, проговорила О'Коннели. – Мы же просто выпили по кружечке кофе.
Улыбнувшись пересохшим губами, Бонни коротко покачала головой. Брюнетка знала, что эта женщина питает к ней привязанность и симпатию с нотками материнского покровительства. Заботу, которой вопреки сложившимся отношениям, ни мисс О'Коннели, ни сама Блум, не спешили давать определение – дружба.
– Что ж, раз диагноз поставлен и ты больше не планируешь переезжать в дом для душевнобольных, – Поднимаясь из-за стола, усмехнулась мисс О'Коннели, – Может, тебе стоит уже допить кофе и открыть это место, чтобы угостит народ нашими вкуснейшими бэйглами с фирменным облепиховым чаем?
Потянувшись за своим напитком, Бонни с улыбкой кивнула головой начальнице и сделала глоток остывшего тыквенного латте.
– Отлично! – Забирая свою кружку со стола, довольно стрельнула бровями женщина. – Допивай, и я переверну табличку.
Приблизившись к Блум, владелица забегаловки с нежностью и заботой пригладила растрепавшиеся в поездке волосы брюнетки, после чего отрывисто поцеловала ее в макушку.
– Поторопись! – Отпуская подчинённую, проговорила тоном начальницы О'Коннели, направляясь в сторону кухни.
Проводив женщину взглядом, девушка сонно зевнула и провела руками по своему бледному лицу.
– Ещё один день, Бон. – Посмотрев в сторону витрины, словно молитву, прошептала себе под нос брюнетка, после чего залпом влила в себя кофе. – Еще один день…
Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Бонни тут же встала из-за стола и направилась с кружкой за прилавок. Искренне веря, что однажды настанет тот самый день, который будет называться – свобода.
??????????
– Ненавижу Син-Рут! – Оглядываясь по сторонам, проконючила Дина. – И зачем мы только вернулись сюда? Тоска смертная… -
– Хватит ныть, – Не глядя на девушку, проговорил ровным тоном, шатен. – Ты знаешь, мы здесь не задержимся надолго. Сделаем свою работу и поедем туда, куда выберешь ты.
Шагая бок о бок, пара прогуливалась по центральной улице города, осматривая его равнодушными и незаинтересованными в переменах взглядами.
– Вы слышали это? – Нагоняя друзей, спросила Анаэль с горящими от счастья глазами, вынуждая молодых людей остановиться.