СердцегрыZы

Андрианова Анна

Звонок девушки не заставил себя долго ждать.

— Олег Викторович, добрый день! Это PR-менеджер Кристина Ирланова, агентство «Оптима Групп».

Первое было уже съедено, второе еще не принесли. Олег наслаждался ментоловой сигаретой и непонимающим видом партнера. Артур не понимал, зачем персона уровня Олега общается с какой-то пиарщицей по личному мобильному.

— Какая Кристина Игнатова?

— Ирланова… А, вы просили, чтобы я занималась вашим медиапланом. Я бы хотела договориться о встрече.

— Я никого не просил.

— Извините, это, наверное, ошибка,

сконфуженно ответила девушка, опущенная ниже уровня плинтуса.

В трубке раздались гудки.

Через несколько минут телефон звонил снова.

— Олег Викторович, извините за беспокойство, я связалась с вашим пресс-секретарем, и он подтвердил ваше желание встретиться со мной по поводу серии статей про ваш холдинг.

Кристина не привыкла оставлять вопросы открытыми.

— Я знаю, — отвечал Олег. — Я изъявил желание дать вам интервью и поговорить о возможном сотрудничестве, но я никого не просил. Я никого никогда ни о чем не прошу. Завтра в 15:00. Вам удобно?

«Ну прям не верь, не бойся, не проси какое-то» — подумала Кристина, ответив «Да». Прощаться с хамом она не стала.

— А ты зачем занимаешься этими статьями?! — недоумевал, как всегда, Артур. — Вон Земченко пусть делает медиаплан, у нас же под это целый департамент есть?!

— Счет, — не заметил его высказывания Олег.

Олег медленно ехал на своем «скромном» Mercedes CLS, не всматриваясь в дорогу, которую знал досконально. Эта дорога вела его домой в трехсотметровую уютную квартиру, в которой, как ни странно, ему не было одиноко. Одиноким он не чувствовал себя лишь по той причине, что твердо знал: любая женщина в Москве с радостью согласиться провести с ним там не только ночь, но и целую жизнь. Это знание отбивало всякую охоту разбавлять одиночество.

На светофоре грязный уличный мальчишка постучался в тонированное окно и получил из узкой щелочки пятисотку. Олег давал милостыню не потому, что жалел нищих. Просто он знал, что не всем нищим, так же как ему, суждено пройти путь из грязи к богатству и благополучию.

«На испанские барыши надо купить дом на Кипре. Нет, лучше в Монте-Карло. Да в Монте-Карло… Надо нанять агента».

* * *

После смерти Лимы ухудшилось не только моральное состояние Никиты, но еще и материальное. Место генерального директора на федеральном канале с самыми большими рейтингами, которое принадлежало другу, теперь гордо занимал заклятый враг.

В библии говорится: «Возлюби врага своего». Но только это не про Никиту. Он ненавидел своих врагов, которых в Москве было более чем достаточно.

Новый босс тоже ненавидел продюсера всеми фибрами своей гнусной темной души. Конечно, ненависть не рождается на пустом месте и для нее был повод.

Молодой талант в лице Никиты подсидел восемь лет назад успешного кинопродюсера, перекупив двух самых известных режиссеров и сценариста. Человеческий фактор — штука несложная. Ребята потянулись за длинным рублем, который предложил Никита, в то время как киностудия Ивана не успела продлить сроки контрактов. Прибыль с проката картин быстро окупила взятые Никитой кредиты,

принеся ему материальный успех и известность. Ивану достались развод с женой и банкротство.

Это был непростой период. Найти талантливых людей оказалось более чем сложно. На кинофестивалях не появлялись картины киностудии Ивана, а прокат лишь окупал затраты. Пришла пора третьесортных сериальчиков, заполонивших все каналы телевидения, и несколько экранизированных детективов позволили Ивану начать все сначала.

«Крепкий орешек» поднялся, ведомый чувством мести, и сейчас наконец его время пришло.

— Мы отказываемся пролонгировать контракты на ваши сериалы. Наш канал более в них не нуждается.

Иван упивался первой искрой огня, который так долго бушевал у него внутри, сжигая дотла все другие чувства и эмоции.

Месть, злость, агрессия, ненависть — это страшные слова, мешающие людям жить, трезво мыслить, счастливо функционировать. Эти слова следует непременно запретить, удалить из лексикона и, если потребуется, стереть из памяти. Нужно запретить эти чувства законопроектом, включать запрет на их произношение в 25-й кадр в каждом фильме на экране. Эти чувства — страшная инфекция. Зараженных ею до полного выздоровления следует помещать в герметичные колбы и доступ к ним разрешать только специально обученным профессионалам в костюмах химзащиты и противогазах с последующим строжайшим карантином.

Пока люди заражаются злостью, агрессией, ненавистью и продолжают эту войну, они будут вынуждены умирать раньше смерти, посвятив свое существование лишь этим паразитирующим вирусам.

— А Дмитрий считал иначе! — Джемпер под мышками начинал промокать, а лодыжка правой ноги нервно дергалась, выдавая состояние Никиты.

— К сожалению, Дмитрия больше с нами нет.

Единственная причина, которая примиряла бойцов невидимого фронта, был Дима. Только благодаря дружбе с ним оба держали себя в руках. Но память о нем не могла остановить цель — расквитаться.

— Насчет сериалов вы, конечно, погорячились. Ну что ж, выбор ваш. Дмитрий вам передавал информацию по медиапланам на музыкальный фестиваль.

— К сожалению, я не понимаю, о чем вы говорите, — упивался своей властью Иван, отслеживая мимические изменения искривленного злостью лица Никиты.

Это было психологическое убийство. Один выстрел в сердце и контрольный в голову. Враг обезврежен. Психологическое оружие от огнестрельного отличается тем, что летальный исход наступает не сразу, а долго и мучительно затягиваясь на долгие годы.

Никита закурил свою сигару.

Худой, длинный скрюченный как знак вопроса, на который для хохмы нацепили итальянский костюм прет-а-порте, Иван брезгливо следил за Никитой, не снимая прицела. «Этого мало!»

— Это чушь какая-то! — вскочил с кресла Никита. — Вызовите мне PR-директора.

— Не приказывайте, что мне делать! Идите и найдите его сами. Думаю, нам нечего больше обсуждать. Разговор окончен. Спасибо.

Никита схватил портфель и выскочил из кабинета, хлопнув дверью так, что портрет Путина, сорвавшись с гвоздя, с грохотом ударился об начищенный паркетный пол.