Сердцевинум
Шрифт:
– А сколько вас? И где найти остальных?
– Нас четверо, – скрипнул Кетутиль. – Без меня трое. Но ищите двоих, третий не любит общаться. Будет сложно собрать нас. Мы разные. Мне нужна вода. Наполните ванну. Высыхаю.
Фамильяр запрыгнул обратно и загремел в водостоке, оставив совершенно сбитую с толку компанию.
– Рина, дедушки нас чем-то отравили, – сказал Тим.
– Чего сразу отравили? – вступилась за соседей она. – Интересно ведь. Да, он жутковат немного, но, кажется, безобидный… Не хочу я отравлений, давай без них. Я много раз травилась – это скучно и вообще
И почему столкнувшиеся с чем-то непознанным всегда пытаются найти происходящему какое-то рядовое объяснение? Рину, напротив, охватил азарт.
Она зажгла еще одну спичку и сама поднесла ее к карте.
Огонек поманил в дом, и снова было непонятно, куда он указывает. Оказалось – на большой электрический щиток в подъезде. Синяя спичка старательно светила в щель между створками, и Тим попытался открыть хотя бы одну. Стоило ему легонько звякнуть прикрученной к щитку проволокой, как внутри послышалась какая-то возня: содержимое ящика зашелестело и заскрежетало когтями, как птица в клетке. Створка вдруг открылась сама собой, явив начинку из разноцветных проводов и странное существо – взъерошенное и зайцеухое. Два его больших черных глаза располагались как положено и напоминали совиные, а третий горел над ними яркой полной луной. Лицо и уши существа покрывал пепельный пух, а тело – угольное оперение.
– Вы фамильяр? – спросила Рина.
Создание прижало уши и издало неуверенный клекот. Оно было слишком напугано, чтобы ответить. Рина вдруг страшно захотела потрогать блестящие перышки, но побоялась острого клюва.
– Мы должны передать послание фамильярам этого дома, – объяснила она, но создание никак не отреагировало. – От какой-то там Канцелярии.
Существо моргнуло и склонило голову набок.
– От Витольда, хозяина лавки.
Это уточнение подействовало: создание опустило вздыбленные перья.
– Я Х-хехел'aр, Фамильяр п-по Проводам, – сказало оно и тут же чихнуло. – Вы уже нашли остальных?
– Мы нашли вас и рыбий скелет, – ответил Тим.
– Его зовут Кетутиль, – поправил фамильяр. – Средний из нас. В-вам нужен младший.
– Выходит, вы – старший? – удивился Тим. Наверное, для него это звание никак не вязалось с робостью Хехелара.
– Т-так уж вышло. Но есть еще один. Он…
– Как нам собрать вас всех? – перебила Рина, которой вопрос старшинства не казался важным.
– Я могу п-пойти с вами.
– О, вы намного удобнее, чем Кетутиль, – обрадовалась Рина.
У нее уже голова начинала болеть от званий, названий и бессмысленных правил.
Хехелар нежно погладил провода и выбрался наружу. Он сразу как-то приосанился и стал больше, одним взмахом крыльев преодолел целый лестничный пролет.
– Он наверху, – сказал фамильяр. – Я п-покажу вам.
Рина никак не могла придумать, куда спрятать спички, которые теперь были не нужны. В карман сарафана коробок не лез, Тимовы карманы тоже не годились.
– Послушайте, господин фамильяр, – начала она. – Я еще не вполне поняла устройство вашего мира. Если я спрячу эти спички в почтовый ящик здесь, смогу ли я достать их из него там?
– Б-боюсь,
Подъезд выглядел почти нормально. Только плыл немного: то на мгновение становился мутным, то снова приобретал правильные очертания. Рина подумала, что это вполне сочетается с «Канцелярией Искаженного Жилья».
На четвертом этаже Хехелар завис у одной из дверей.
– Это же моя квартира, – сказал Тим. – Он в моей квартире?
– Да, но надо торопиться. Придет ваша бабушка. Вам не стоит видеть ее искаженной.
– Моя бабушка в этом мире?.. – Тим совсем побледнел.
– Да, но не так, как вы… Вы оба. – Хехелар глянул на собаку. – Вы трое что здесь, что там – те же самые. Это редкость.
Тим отпер дверь своим ключом, и все оказалась в его квартире. Рина с интересом осматривала комнаты, пока фамильяр спешил вперед.
– Здесь, – сказал Хехелар, хлопая крыльями у кухонной стены.
На этот раз было очевидно, где обитает искомое существо. Из-за вентиляционной решетки доносились странные звуки: будто кто-то играл на игрушечном музыкальном инструменте, и музыка выходила тоже игрушечная, только грустная.
Тим пододвинул к стене стул, взобрался на него и по-хозяйски снял решетку.
– Всегда плохо держалась, – заметил он.
Музыка резко стихла, и в кухню вырвалось облачко мелких мушек. Со вздохами разочарования оно закружилось под потолком и осело на лампе.
Вскоре из дыры в стене показались две тонкие лапки, за ними вытянулись из темноты пушистые усики. Огромный – для мотылька, разумеется – бражник единственным глазом выглянул в кухню. Он заметил Хехелара и спокойно уселся в проеме.
– Они принесли новость, – сказал Хехелар. – Мы должны позвать среднего.
Он подлетел к мойке и открутил вентиль крана. Вода хлынула на дно раковины, но Рина заметила это только краем глаза.
Она никак не могла оторвать взгляд от мотылька с пушистой шубкой и крыльями, чешуйки которых в свете кухонной лампы горели золотом. Усы у него были длинные и ветвистые, как рога, а между головой и туловищем топорщился воротничок – белая фреза.
– Я Фафер'oн, – сказал бражник, заметив зачарованный Ринин взгляд. – Фамильяр по Воздуховодам.
Глава четвертая
Украденные сердца
Собрание проходило вокруг обшарпанной мойки, в которой прямо на треснувшем блюдце разместился Кетутиль. Вид у Тима был немного пристыженный, наверное, из-за грязной посуды. А еще на дне валялся мелкий червячок, правда, ни он, ни посуда фамильяров не волновали. Существа животрепещуще обсуждали что-то свое: