Сердцу не прикажешь
Шрифт:
— У юристов это называется «подмена тезиса». Заметь, ты мне ничего не предлагал, а только приказывал.
— Я? Тебе? Приказывал?
— Именно так, — сказала Джулия, начиная злиться. — Привык командовать! Как же, босс, — протянула она насмешливо. — Будто нельзя просто попросить. А то сразу — делай это, не делай того.
— А ты, зато упрямая, как… ослица! — не сдавался Майкл.
— Уж кто бы говорил! — отбила пас Джулия.
Майкл вдруг рассмеялся:
— А могу я прямо сейчас попросить тебя кое о чем?
— Попробуй, —
— Поцелуй меня, — сказал он. — Это не приказ, а скорее просьба.
Джулию сразу же бросило в жар.
— Думаю, эта просьба вполне выполнима.
Майкл взял ее за подбородок, запрокинул голову и коснулся губами ее сомкнутых уст. Поцелуй получился легкий, как дуновение ветерка, но постепенно огонь страсти стал разгораться, и Джулия обвила его шею рукой и полуоткрыла рот.
— Тили-тили тесто… — засмеялся Питер, вынырнувший из-за куста. — Пойдемте смотреть маленьких бельчат!
Майкл вздохнул и осторожно отстранил ее.
— Ничего не поделаешь, раз ребенок просит, придется идти.
Часом позже, когда подъехали к дому Дика, Майкл стал давать сыну родительские наставления. Главное, внушал он ему, не забывать говорить «спасибо» и «пожалуйста». Добавив, что они заедут за ним примерно через три часа, Майкл развернул машину и помчался не в центр города, а в объезд его. Джулия удивилась, но промолчала, хотя ей очень хотелось побывать там, где она еще совсем недавно проживала.
Когда выехали на широкое шоссе и стало ясно, что Линкольн остался за спиной, Майкл улыбнулся и сказал:
— На этой самой дороге гоняли свои машины каждый субботний вечер юные пижоны.
— Ого! Но тебя-то, надеюсь, среди них не было? — улыбнулась Джулия добродушно, и стало непонятно, какой смысл вложила она в эти слова.
Майкл усмехнулся и, подъехав к бордюру, остановил машину.
— Ты меня явно недооцениваешь! Я вкалывал до седьмого пота буквально везде, где брали на работу таких сопляков, как я. Мыл посуду, машины на заправочных станциях. Накопив денег, купил подержанный «мустанг», перебрал его своими руками, поставил мощный мотор…
— И заткнул своих приятелей за пояс.
— Не то слово! Уж будьте уверены.
Джулия засмеялась.
— Могу себе представить! Все сверстницы, наверное, были у твоих ног.
— Есть одна, которая не обращает на меня никакого внимания, — сказал он с такой уничижительной интонацией, что она моментально посмотрела ему в глаза.
— Не может быть!
— Еще как может! Я, видите ли, все время командую. И вообще ей ничего и никого не надо. Во всяком случае, меня-то уж точно!
— По-моему, ты ошибаешься.
— Неужели?
— Представь себе! Кое-что ей нужно. И главное, совсем немного. Самую малость нежности, капельку душевного участия, чуточку…
Джулия чуть было не сказала «любви», но вовремя спохватилась.
— А что она думает о двух прошедших впустую неделях? — угрюмо спросил
Ну вот, до сих пор не успокоился, подумала Джулия.
— Майкл, — начала она ласково и, протянув руку, дотронулась до него. — Ты, безусловно, человек чуткий, щедрый, красивый и, несмотря на то, что много работаешь и постоянно занят, находишь и для меня время, но мне этого недостаточно.
— Джулия, я делаю все, что могу.
— Твое «все» меня просто потрясает! Ты прекрасно готовишь, любишь детей, относишься ко мне, будто я антикварная фарфоровая ваза. О таком мужчине, как ты, мечтает каждая женщина.
Он кисло улыбнулся.
— Однако, Джулия. Вот за что я тебя люблю: умеешь ты меня зажечь. И даже это тебя не устраивает?
Ее улыбка мгновенно погасла.
— Знаешь, всю свою жизнь я подстраивалась под других. Устала, не желаю больше! Не хочу, чтобы кто-то распоряжался мною и моей жизнью, как своею собственностью.
Майкл сразу догадался, что стоило Джулии это признание. Ее честность и откровенность достойны всяческого восхищения, подумал он. Она не будет юлить и изворачиваться, как некоторые.
Они сидели, сплетя пальцы рук, но, не глядя друг на друга, будто опасаясь причинить боль один другому даже неосторожным взглядом.
— А где находится теперь твой «мустанг»? — спросила Джулия почти шепотом.
Он молчал так долго, что она уже решила, что ответа не дождется. А когда Майкл начал говорить, поняла, что совсем не то ожидала услышать.
— На свалке где-нибудь. Братец расколошматил его вдребезги. Помню, как-то раз, обогнал я на спор одного пижона на спортивном «шевро». Думал, лопну от самодовольства. Как водится, мой самый главный фанат привязался: мол, нужно пропустить по кружечке пивка и слопать по гамбургеру. — Майкл помолчал. — Куртку я снял, повесил на вешалку. Ну и вот, вытащил Эрик из кармана ключи от «мустанга» и — вперед. На повороте, над обрывом, не справился с управлением. Сам чудом успел выскочить, а мой «мустанг» упал в ущелье. Вот такая история. — Майкл тяжело вздохнул. — Уничтожил то, что сам заиметь не мог. Долго не мог я забыть свою машину.
— И зачем я только спросила! — сокрушалась Джулия. — Прости, Майкл.
Джулия переживала искренне. Показалось, будто они перешагнули какой-то невидимый барьер. Мелькнула мысль, что она, вероятно, первая, кому он рассказал все без утайки об этом происшествии.
Майкл и сам поразился, что поведал ей о том, о чем никому не рассказывал прежде. Зла он на брата никогда не держал. Майкл как бы примирился с теми фактами биографии своего брата, которые вызывали в нем боль. И вот опять память подкинула эпизод, связанный с Эриком, человеком, имевшим массу недостатков, причинявшим страдания другим, но также не лишенным и определенных достоинств. Разве можно забыть, как он часами рассказывал Питеру про звезды, учил его находить на небосводе созвездия? Такое не забывается!