Сердцу не прикажешь
Шрифт:
Женщина всхлипнула, и Романов, тяжело вздохнув, протянул ей стакан с минералкой.
– А лучше бы молока…-Прошептала Мария Алексеевна, промокая слёзы платочком.- Николаша, - подняла голову и строго посмотрела на него - до меня дошла информация, что дела в банке обстоят не очень хорошо.
– Да ты что! Неужели это так? – Насмешливо вскинул бровь Николай, и в этот момент было ясно видно, до какой степени сын похож на него.
– Не дури мне голову, Николаша. Мой юрист мне всё досконально всё объяснил, -она заговорчески оглянулась, словно их могли подслушать, - мы может потерять банк.
Она
– Нужно собраться и обсудить, что делать дальше.
– Я созову совет директоров. А ты, будь добра, позаботься о том, чтобы твой сын был на нём в приглядном виде. Не зачем выносить сор из избы, верно?
– Можешь не беспокоиться. – Женщина не изменилась в лице, но Николаю на миг показалось, что в её глазах мелькнула… ненависть? Глупости…с чего бы? Маша, конечно надоедливая. вздорная баба, но она и мухи не способна обидеть. – Тебе лучше присмотреться к Александру…мальчик так похудел.
– Можешь не беспокоиться, - в тон ей ответил Романов, небрежно целуя руку. – Если у тебя всё, я вернусь к работе, если не возражаешь. Дела, Маша, дела.
– Не смею больше задерживать. – Долгорукая поднялась и величественно поплыла к двери.
День начался как обычно, с той лишь разницей, что на работу Александр приехал на такси. До встречи с Радой оставалось меньше часа. Мысли об этой девушке не давали покоя. Это было словно какое - то затмение. Сейчас не то время, чтобы думать об этом, но.… Эти глаза не выходили из головы. Желание увидеть её было таким острым, что перебивало всё. Александр подавил вздох - задуматься было над чем. Вчерашнее происшествие не было случайностью. Только полный идиот бы этого не понял. А это значит,… а это значит, Александр Николаевич, что ты оказался прав – акции действительно имеют огромную ценность. И кто-то готов ради них на все – вплоть до физического устранения конкурента, вплоть до его – Романова - смерти… И еще – как это не прискорбно сознавать, но в твоем окружении, Саша, похоже, появился крот… Александр поморщился – он даже знал кто… надо как можно скорее избавиться от этой рыжей паршивки… Хотя, нет. Пусть лучше будет на глазах.
– Александр Николаевич, вам уже шесть раз звонили. – Поднялась на встречу шефу Катиш. Слухи о том, что он разбил машину и сейчас не в самом лучшем настроении уже облетели офис. – Ольга Калиновская.
– Меня нет. – Обрубил Александр, сейчас ещё только Ольги не хватало. – Через четверть часа машина должна стоять у входа. И Репнину ко мне.
– Хорошо… –Девушка вздрогнула от звука захлопнувшейся двери. – Какой он… Просто неподражаем, когда злится.
Александр взглянул на часы: 9.07.
– Вызывали, Александр Николаевич? – Наташа осторожно вошла в кабинет.
– Натали, - кивнул ей на кресло Александр, - я разбил машину. К вечеру мне нужна такая же. Проконтролируй.
– Хорошо, Александр Николаевич. – Наташа подошла к нему, коснулась плеча. – Сам-то как? Цел?
– Вполне. – Улыбнулся Александр. – Подготовь бумаги по испанскому займу.
– Хорошо. Как срочно?
– Сейчас я должен уехать. Меня не будет часа два.
– Поняла. – Кивнула девушка. – Что-нибудь ещё?
– Пока всё. Можете
– Благодарю, Александр Николаевич. – Наташа изобразила реверанс. – Оправдаю оказанное доверие!
– Иди уже, работай… – Рассмеялся Александр. – Мне ехать пора.
– Как скажите, шеф! – Усмехнулась девушка и скрылась за дверью.
Александр посмотрел на часы: 9.17. Пора. Машина у входа. Ровно через четверть часа. Ну что ж…Неплохо…
Рада проснулась даже раньше будильника. Какое-то странное состояние. В голове полный кавардак. Заберёт свою папку. Там посмотрим… В любом случае тебе нисколько не жаль потратить свой выходной на встречу с ним. Последний штрих. И ради чего я крашусь? да просто мне самой так хочется…
Любимые джинсы, не подведите меня, принесите удачу… Так. Где были мои новые туфли? Чёрт… каблук высокий, я же за рулём, не смогу… Жаль. Хорошие туфли. Придётся искать другие… Да где же они. О! Вот они… Как раз подходят сюда. Отлично! Не забыть бы папку…вот она! Так сколько времени? Чёрт, я ОПАЗДЫВАЮ!
Александр был в кафе вовремя. Рады не было, что его нисколько не удивило. Женщинам свойственно опаздывать, тем более, таким как она. Положил на столик красную камелию, заказал чашку кофе, закурил. Красивую женщину можно ждать долго. А эту… Александру казалось, что её он может ждать всю жизнь. Бред… Ты сегодня плохо спал. Нужно вернуть папку. Пришла пора задействовать то, что было в ней. Игра пошла по -крупному, раз уж от него решили избавиться. Шутки закончились…
– Простите, я опоздала. – Александр встал ей на встречу. Девушка была хороша. Просто чертовски хороша.
– Вас я готов ждать вечность… – Мягко поцеловал её горячие пальцы. Его словно молнией пронзило. – Ты очень красивая…
– Спасибо. – Смутилась девушка. От прикосновения его губ кожа горела. – Твоя папка.
– Сядь. – Александр пододвинул ей стул. – Хочешь чего - нибудь?
– Кофе и эклеры, пожалуйста. – Рада поправила выбившуюся прядь. – Я не успела позавтракать.
– Рада… спасибо, что привезла папку. Я без неё как без рук.
– Не за что. – Улыбнулась девушка, глядя на него из-под ресниц. – Как же можно взять и забыть такую важную папку?
– Рядом с такой девушкой не то, что папку, голову забыть можно.
– Часто делаешь комплименты? – Звучало скорее как утверждение, чем как вопрос.
– Но никогда с таким удовольствием, как сейчас.
Рада промолчала. Пила кофе и смотрела в окно. Казалось, если она сейчас посмотрит ему в глаза, то пропадёт окончательно. Пальцы нервно теребили лепестки камелии.
Они говорили о чём-то, смеялись, время летело незаметно. Рада не могла бы вспомнить, о чём шла речь. Бред какой-то. Ты не заболела часом, моя дорогая?
Вроде бы всё шло, как обычно бывает. Комплименты давались привычно и легко. Девушка улыбалась, поддерживала разговор о всякой ерунде, но… смотрела она как будто бы мимо него. Куда угодно, но не на него. Это раздражало. Но, чёрт возьми, Александр готов был это терпеть. Она будет смотреть на меня. И только на меня.
Телефонный звонок заставил Александра поморщиться. Это означало, что нужно возвращаться. А уходить не хотелось.