Сердцу не прикажешь
Шрифт:
Внимание Элизабет привлекла перчаточная кукла, торчавшая у Ники из кармана куртки.
– У меня тоже есть такая, – обратилась она к мальчику.
Ники ответил взглядом, в котором были и смущение, и любопытство.
– Познакомься с моим другом, – продолжала девушка, указывая на витрину. – Это Каспер.
С витрины на них смотрела кукла-марионетка. Каспер примостился на краешке плетеного креслица-качалки. Креслице тоже было старинное. На коленях у куклы лежали изящная золотая цепь и потрясающая брошь с причудливым
Ники смотрел на марионетку широко раскрытыми глазами.
– Это ваше? – удивленно спросил он.
– Да, – кивнула Элизабет, довольная тем, как легко с помощью игрушки ей удалось пробудить интерес мальчика. – Его зовут Каспер. Он достался мне от прадедушки, – продолжала она. – Каспер приехал из Венгрии, из Будапешта.
Элизабет в очередной раз принялась сама разглядывать марионетку, не уставая удивляться ее поразительному сходству с Джунипером, старой куклой Джейка. В голове не укладывалось, что она росла, забавляясь игрушкой не менее ценной, чем Каспер.
Из всех кукол, которые оставил старый Юрий, Каспер сразу обратил на себя ее особое внимание. Девушка считала марионетку бесценной и ни за что на свете не согласилась бы расстаться с нею. Четырьмя остальными куклами, если это необходимо, Элизабет готова была пожертвовать. Однако двойник старого Джунипера должен остаться с нею.
– Вот это да! – воскликнул Ники, придвигаясь к витрине. – Какая старая!
– Мне сказали, что Касперу больше ста лет! – ответила Элизабет.
– А почему он там, на витрине? – спросил Ники.
Элизабет стало неловко. Ники говорил о Каспере, словно он был обычной вещью. Между тем она сама уже привыкла воспринимать Каспера как друга.
– Ювелирный магазин попросил его на месяц для оформления витрины, – ответила Элизабет. – У них возникла идея выставить рядом совершенно разнородные предметы. Главное, чтобы стоимость их была одинаковой.
– Вы хотите сказать, что Каспер стоит столько же, сколько эти бриллианты? – спросил Ники и озадаченно заморгал ресницами.
Элизабет с горделивой улыбкой кивнула в ответ. Тетушка Надин удивленно заохала. Ники с почтением уставился на Каспера, в задумчивости теребя свою куклу. Элизабет смотрела на Ники, и невеселые мысли одолевали ее. Светлые глаза мальчика смотрели не по годам серьезно. До сих пор она ни разу не слышала, как он смеется.
Разумеется, скитания по свету следом за неугомонной матерью и в обществе тетушки могли у кого-нибудь вызвать зависть. Однако в школу мальчика не отдавали. Он был лишен общества сверстников и обречен на одиночество. Элизабет с трудом подавила в себе порыв прижать Ники к груди.
– Хочешь, Ники, я когда-нибудь покажу тебе, как по-настоящему управлять марионетками? – обратилась Элизабет к мальчику.
Ники
– Управлять взаправдашней марионеткой? – спросил он, кивая в сторону Каспера.
– Конечно, – ответила Элизабет, довольная тем, что наконец-то Ники проявил к чему-то живой интерес. Она не удивилась, что мальчика всерьез заинтересовали театральные куклы. Сама она многое знала о них и могла бы познакомить Ники не только с марионетками, но и с тростевыми куклами. – Может быть, мы даже возьмем для этого Каспера, – добавила Элизабет, вспомнив, как терпеливо дед обучал ее управляться с Джунипером. – Знаешь, мне кажется, ты прирожденный кукловод.
– А когда мы начнем? – перебил ее мальчик, который загорелся этой мыслью.
– Только не сегодня, – прервала тетя Надин, положив руку на плечо мальчика. – Молодой человек еще не разобрался с заданием по математике.
Свет в глазах мальчика мгновенно потух. Элизабет не на шутку рассердилась. С тех пор как Ники появился в отеле, ей впервые удалось расшевелить его. А тут Надин со своими нравоучениями! В последний раз посмотрев на Каспера долгим жадным взглядом, Ники уныло поплелся к лифту.
– Уж этот мне ребенок! – раздраженно проворчала Надин Элледж. – После того как его отец скончался от инфаркта, я не имею ни минуты покоя. – Она повернулась и прошествовала следом за племянником.
Элизабет проводила их взглядом, сокрушенно качая головой.
– По-моему, она замучила ребенка своими нравоучениями, – раздался совсем рядом тихий голос.
Эти слова так точно передавали настроение самой Элизабет, что от неожиданности она резко обернулась.
Перед ней стоял Квинт Лоренс в великолепном смокинге. Вместо традиционной накрахмаленной манишки из-под смокинга выглядывала рубашка с отложным воротником. В этом наряде Квинт чувствовал себя непринужденно, словно это была его домашняя одежда.
Элизабет не виделась с Квинтом с того памятного воскресного дня, когда он проводил ее до дома. Она отчетливо помнила ощущение, которое испытала, шагая по продуваемой ледяным ветром улице, тесно прижавшись к Квинту.
Из кармана его распахнутого пальто выглядывала яркая фольга упаковки. Должно быть, подарок, купленный им в ювелирном магазине.
Элизабет лихорадочно подбирала слова, изобретая ответ. В обществе Квинта она постоянно чувствовала растерянность.
– Надин обязана следить, чтобы корабль, которым она управляет, не дал течь, – наконец ответила она.
Квинт отвел взгляд и уставился на латунные двери лифта, за которыми скрылись Элледжи.
– Ну что ж, – заключил он. – Тогда мне остается только радоваться, что я не выхожу в море под ее флагом.
Элизабет поняла, что слишком разоткровенничалась и ее слова можно расценить как критику в адрес клиента.