Серебристое облако
Шрифт:
– Ладно, – сказал мальчик, одновременно надевая курточку, выходя и прикрывая дверь. В три прыжка он пересек знакомый коридорчик, с двумя ступеньками, ведущими в их квартиру. На скамейке перед подъездом сидел другой мальчик из их компании, Миха, который спросил:
– Ты чо такой синий?
Горка глянул на себя. Он, оказывается, был в синем вельветовом костюмчике: курточке и вельветовых же коротких штанишках, поверх синих колготок. Он не нашелся что ответить, готовый провалиться сквозь землю. Пацаны были одеты нормально – в длинных сатиновых шароварах и
– Ну, чо, пошли? – предложил Шурик.
Они побежали налево, мимо двухэтажного дома из белого и красного кирпича, в одной из квартир которого, на первом этаже Горка жил с мамой, папой и братиком. Он бежал за мальчишками легко, чуть подпрыгивая. Прямо за углом начиналось поле. В этом году его засадили картошкой, которая уже изрядно подросла и доходила детям до пояса.
Перед полем располагалось место для мальчишеских игр, покрытое мягкой, плотной, привычной ко всему травой. Там двое: Колька и Сергей, или попросту Серый – играли в ножички на тропинке. Серый выигрывал.
– Пошли с нами на речку, – пригласил их Миша.
– Я не пойду, мне мамка не велела, – ответил черненький, смуглый Колька, почтенный сын почтенных родителей. Он только недавно перестал просить мамину титю. Любвеобильная мать – кормила его грудью лет примерно до пяти, к удивлению соседок, их мужей, детей и всего городка.
– Давайте лучше в ножички, – предложил Серый. Это показалось заманчиво – поиграть его красивым, раскладным ножиком. Шурик сразу положил корзину на землю. Круг расчертили на пять частей и стали играть: берешь ножик за лезвие и бросаешь в чужой участок, если нож, крутанувшись, воткнется, то отрезаешь себе любой кусок земли соперника по линии лезвия…
– Все, Горка вылетел! – вскоре объявил Шурик, когда горкина нога в сером сандалике не смогла уместиться на его земле, отрезанной удачными бросками ножа. Потом остался без земли маменькин сынок Колька. Шурик, очень недовольный, тем не менее, вылетел третьим. Миха и Серый долго делили земли друг друга. Горка болел за Миху, но в результате победил Сергей.
– Пошли? – предложил Шурик, беря корзину. – Вы с нами?
Два соседа, жившие в частных домах рядом друг с другом, через переулок – отказались, а троица – зашагала по дороге дальше мимо картофельного поля. Внезапно Горке пришла в голову интересная мысль. Он отбежал вперед и спрятался в высоченной темно-зеленой картофельной ботве. Мишка тоже нырнул вслед за ним в картофельные кусты. Шурик посмотрел на них, но не последовал их примеру, а взял комочек земли и бросил в них наугад.
– Пуляется, – недовольно прошептал Миха. Он пополз по канавке между кустами. Горка – пополз по другой борозде. Ползти среди картофельных кустов оказалось интересно, его охватил восторг игры. Шурик – швырял в них комочками земли.
– А ну вылазь, – крикнул он. – Картошка колхозная, нельзя ботву мять.
– Мы же не мнем, – возразил Горка, поднимаясь в полный рост. Весь его синий костюмчик и колготки оказались в серой сухой пыли. Он отряхнулся быстрыми, неловкими движениями.
– На,
Горка дисциплинировано повесил квадратную корзину себе на голову и зашагал вперед. Показались овраги. Там, в конце поля, гуляла еще одна ватага пацанов. Горка почти никого из них не знал, кроме Толика. Он немного насторожился, но незнакомые мальчишки были настроены дружелюбно.
– Пошли с нами в войну играть, – предложил Толик, один из самых рослых. Он учился уже в третьем классе, в то время как трем подошедшим мальчикам только предстояло этой осенью идти в первый.
– Пестиков нет, – возразил Миха.
– Ни у кого нет, – пояснил Толик, и показал на корзину. – У вас вон танк будет.
Они долго решали, кто будет «немцем», а кто «русским», разрабатывали, уточняли правила. Потом разбежались по заросшим мелкой-премелкой, густой-прегустой травой неглубоким овражкам, и стали перестреливаться: «Тыш, тыш, убитый!», «Я не убитый, ты не попал, я только раненый!». Шурик палил из «танка»: «Бу-ум!»
Горка вспомнил, что можно стрелять с помощью головок подорожника, зацепив их петлей, сделанной из ножки этого странного, мальчишеского цветка. Идея всем понравилась и накал игры возрос.
Мимо Горки не спеша пролетела бабочка крапивница. Он показал на нее:
– Это немецкий самолет!
Но вот «танкист» Шурик вспомнил, за чем они шли и для чего несли корзину:
– На речку-то пошли, – сказал он.
Дружки посмотрели вниз, там метрах в трехстах на дне ступенчатого пологого оврага петляла речка.
– Можно в корзине съехать, – придумал Горка.
– Точняк, – сказал Миха.
– Сломается, – возразил Шурик. Но он все-таки забрался в корзину и попытался поехать вниз точно так же, как они катались здесь зимой на санках. Однако катилась корзина медленно, точнее вовсе не катилась. Миха и Горка поехали «на жопах», у них получилось быстрее.
Толик увязался за ними. Остальные ребята не пошли вниз, остались наверху. Друзья в два этапа съехали по склону оврага. А когда подходили к мостику через речку, текущую по самому дну, заметили двух девочек, шедших по тропинке. Поравнявшись с ними, девочки остановились и поздоровались:
– Это Натаха, – сказал Миха равнодушно, – мы с ней в музыкалке вместе учимся.
Наташа улыбнулась и покачала бидоном, который она держала в руке. Георгию девочки показались невероятно красивыми. Они были в коротких платьях, одна светленькая, другая, Наташа черненькая.
– Это Ира, – сказала Наташа, представляя мальчишеской компании свою светловолосую подружку, – мы в коллективный, за ягодами.
«Коллективный сад» располагался на противоположной стороне оврага. Родителям Горки участка в «коллективном» не досталось, он очень завидовал тем ребятам, которые туда имели право ходить – детям рабочих и служащих с заводов «Проммеханизации», «Авторемонтного», со «Спиртзавода», и «Сельхозтехники».
Ира, дочь пролетариев, была не робкого десятка:
– Привет, пацаны, – сказал она, и пнула корзину, – чо это у вас?