Серебром и солнцем
Шрифт:
– Проклятие Дара уничтожено. Почему ты не веришь мне? Дар чист. Он исцеляет.
– Точно такой же чистый Дар породил когда-то Великого вампира. Дар - опасная сила и в любой момент она может уйти к carere morte. Равновесие сейчас всё больше склоняется в сторону вампиров, поэтому...
– Поэтому нам нужно заполучить Избранную в Орден!
– запальчиво прервала его Мира.
– Даниель, неужели ты не понимаешь?!
– Ты меньше всего думаешь об Ордене, когда говоришь это, - Даниель отвернулся, побарабанил пальцами по столику,
– Что... Почему?
– пролепетала она.
– Когда мы бились с куклами Гелера, я всё ждал, что ты поймёшь, - Даниель опять замолчал, поиграл желваками.
– Договаривай же! Что за манера?!
Охотник резко поднялся. Мира заметила: его ладони оставили влажные следы на поверхности стола. Гесси не на шутку разволновался, хотя и скрывал это за привычной маской спокойствия.
– Ты хозяйка Мира, хозяйка единственной куклы.
– Лжёшь!
–
Это прозвучало, как пощёчина, а Мира заговорила дальше. Торопливо, словно пытаясь убедить саму себя:
– Чушь! Я же виделась с ним, столько говорила с ним! Он свободен, он обычный carere morte! Я не чувствую его, не знаю, где он! Винсент - моя кукла?!
– Бред! Даниель, ты пытаешься лишить меня надежды, чтобы я сдалась и притащила тебе Избранного? Не бывать этому!
– Почитай историю Эрвина и Лелии, - вагон сильно тряхнуло, Даниель был вынужден уцепиться за дверь купе. Тем не менее он сохранял свой вечный надменный вид.
– Я не лишаю тебя надежды, Мира. Я врач, вскрывающий гнойник.
Мира яростно помотала головой, обхватила голову руками и застыла так. Охотник молчал и в молчании прошло несколько минут. Потом Гесси разомкнул губы:
– Поезд прибыл на вокзал. Я могу отвезти тебя в Академию, Мира?
– Убирайся!
– Как угодно.
– И всё же ты не прав, - прошептала Мира, ему в спину, по-прежнему скрывая глаза за ладонями.
– Я не знаю где, в чём, но ты - не - прав!
– Эрвин и Лелия. Ты ещё скажешь мне "спасибо".
–
Даниель быстро вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Буря, которой ждала Мира, оказалась её личной, собственной бурей. Также тиха была ночная столица, также молчаливы и быстры редкие прохожие. Вампирша скользила меж ними, всё ускоряя шаг. Она ещё надеялась сбежать... от себя.
– Возвращайся, - шептала она незнакомым тёмным фигурам, незнакомым странным бродягам.
– Возвращайся, Винсент, - веря, что это слово станет чудом.
– Пусть впереди вечность... Возвращайся сейчас. Ты мне нужен, мой Избранный, моё Проклятие... Вернись и скажи, что Даниель нагло лжёт!
Мира зашла в Академию центральным входом. Собиравшиеся здесь в преддверие полуночи поприветствовали её. Много было новых лиц: вампирша не бывала в Доне пять лет! Она улыбнулась заметно постаревшему
– Мира, напрасно ты вернулась, - ласково заметила Рете.
– До весны тебе лучше было оставаться в Прэсто.
– Я здесь ненадолго, - Мира сумела улыбнуться застывшими губами.
– Глава должен прийти к десяти часам, - любезно сообщила ей Меренс, прищурившись - узнав.
– Дара... Ты вернулась к рейдам?
– Доне сейчас нужны все мы, - вздохнула Адора.
– И ты, Мира, раз уж ты здесь. Дождись Карла, он найдёт тебе работу. Куда ты?
– Прямо, - рассеянно сказала Мира, вглядываясь в тёмный коридор.
Огромный зал-читальня был пуст. Столы чисты, стулья небрежно задвинуты. В воздухе витал смешанный запах чернил и перелистываемых старых книг. Мира отыскала потайную дверь в архив, отпирающуюся на ночь, и скользнула за неё, вниз.
Технический прогресс пробрался и в тайный архив Академии. И здесь сиял яркий, оставляющий мёртвые тени вещей на полу, электрический свет. Архивариуса Сотто на месте не было. Мира в задумчивости разглядывала книги в стеллажах за стёклами. Она искала "Сказки Карды", и какое-то красное точно кровь пятно всё бросалось ей в глаза. Наконец Мира задержалась на нём взглядом:
Книга. Большая книга в тёмно-красной обложке. Мира открыла шкаф, схватила её. Странный, ленивый, медлительный вор... Ткань обложки была бархатистой, приятной на ощупь. Вампирша осторожно опустилась в кресло, бесцельно вертя фолиант. На столике рядом зажгла свечку, больше по привычке. В её живом дрожащем свете чуть блеснули остатки стёршихся букв, составлявших название - уже много поколений загадочные письмена на неведомом языке. Она открыла наугад:
"Вампиры зовут их хозяевами, мы - кукловодами, что вернее... и они - самое страшное порождение тьмы..." -
Не стоило смотреть титульный лист. Этого автора можно было узнать по одной фразе: косноязычие и мораль в каждой строчке. Нарро, самый странный из комментаторов Деворо. Книга его комментариев Деворовских "Исторических очерков" была в пять раз толще самих "Очерков". Здесь Мире не найти историю Эрвина и Лелии, зачем же она так пристально, болезненно всматривается в равнодушные строчки?
"Вампиры проклятием своим обречены на одиночество. Жизнь покидает их тела, и дать жизнь они не способны. Но за время своей вечности некоторые из них научаются отражаться, создавая свои подобия. Этим carere morte ведомо чернейшее колдовство: они поднимают умерших своей волей и начиняют их собой. Ибо мёртвое тело есть лишь пустая оболочка. Эти сильнейшие являются подлинными богами среди бессмертных. Вампиры зовут их хозяевами, мы - кукловодами, что вернее... и они - самое страшное порождение тьмы, ведь они познали глубины своей тёмной сущности и, не испугавшись, сумели подчинить её себе...