Серебряная ива

Ахматова Анна Андреевна

ЛИЛИИ

Я лилий нарвала прекрасных и душистых,Стыдливо-замкнутых, как дев невинных рой,С их лепестков, дрожащих и росистых,Пила я аромат и счастье и покой.И сердце трепетно сжималось, как от боли,А бледные цветы качали головой,И вновь мечтала я о той далекой воле,О той стране, где я была с тобой…22 июня 1904Одесса

* * *

Улыбнулся, вставши на пороге,Умерло мерцание свечи.Сквозь него я вижу пыль дорогиИ косые лунные лучи. [2] 1908Балаклава

* * *

Ночь

моя – бред о тебе,День – равнодушное: пусть!Я улыбнулась судьбе,Мне посылающей грусть.Тяжек вчерашний угар,Cкоро ли я догорю,Кажется, этот пожарНе превратится в зарю.Долго ль мне биться в огне,Дальнего тайно кляня?..В страшной моей западнеТы не увидишь меня.1909Киев

2

По видимости, посвящено Н. С. Гумилеву, который в 1908 году приезжал к Анне Андреевне в Крым, и они наверняка ездили в Балаклаву, где в том году снимала дачу Инна Эразмовна Горенко, мать Ахматовой.

* * *

Пестро вертится карусель,И какие-то новые детиИз еще не бывших столетийУкрашают в Сочельник ель.Из чернового варианта «Поэмы без героя»

* * *

С Колей Гумилевым Аня познакомилась в Сочельник… Мы вышли из дому, Аня и я с моим младшим братом, прикупить какие-то украшения для елки, которая всегда бывала у нас в первый день Рождества. Около Гостиного двора мы встретились с мальчиками Гумилевыми… Встретив их на улице, мы дальше пошли уже вместе, я с Митей, Аня с Колей за покупками.

Валерия Срезневская (в девичестве Тюльпанова).

«Дафнис и Хлоя»

Алмазного сочельника 1903 года никогда не забывал и Николай Гумилев, несмотря на все свои многочисленные любовные приключения. В плане той книги о Николае Гумилеве, человеке и поэте, которую Ахматова не успела окончить, главка о начале их отношений обозначена так: «Дафнис и Хлоя (Царскос<<ельская>> ид<<иллия>>)».

Дафнис и Хлоя– образ из посвященного Ахматовой стихотворения Гумилева «Современность» (1911 год):

Я закрыл «Илиаду» и сел у окна.На губах трепетало последнее слово.Что-то ярко светило – фонарь иль луна,И медлительно двигалась тень часового.Я так часто бросал испытующий взорИ так много встречал отвечающих взоров,Одиссеев во мгле пароходных контор,Агамемнонов между трактирных маркеров.Так, в далекой Сибири, где плачет пурга,Застывают в серебряных льдах мастодонты,Их глухая тоска там колышет снега,Красной кровью – ведь их – зажжены горизонты.Я печален от книги, томлюсь от луны,Может быть, мне совсем и не надо героя…Вот идут по аллее, так странно нежны,Гимназист с гимназисткой, как Дафнис и Хлоя.

ЗАБЫТОЕ ЧЕТВЕРОСТИШИЕ

Глаза безумные твоиИ ледяные речи,И объяснение в любвиЕще до первой встречи. [3] 1909(?)

* * *

По полу лучи луны разлились.Сердце сразу замерло, зажглось,И блаженно пальцы опустилисьВ волны светлых, словно лен, волос.Молния блеснула, точно спичка,И на тусклом небе умерла.В белом платье ласковая птичкаНа кровати у меня спала.Встрепенулась и сложила руки,Зашептав: «О, Боже, где же Ты?»Голоса пленительные звукиПомню, помню, как они чисты.<<1909>>

3

Николай Гумилев и Анна Горенко познакомились в 1903 году. Их представила друг другу Валя (Валерия) Тюльпанова. Но, судя по всему, Николай, в ту пору гимназист 7-го класса, еще раньше обратил внимание на подругу Валечки – зеленоглазую, черноволосую, сказочной гибкости и худобы грустную диковатую девочку – и, не зная ее имени, окрестил русалкой.

ЧИТАЯ «ГАМЛЕТА»

1

У

кладбища направо пылил пустырь,А за ним голубела река.Ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырьИли замуж за дурака…»Принцы только такое всегда говорят,Но я эту запомнила речь, —Пусть струится она сто веков подрядГорностаевой мантией с плеч. [4] 1909Киев

4

Плафон знаменитого Одесского театра оперы и балета, восстановленного после пожара 1873 года, в ту пору, когда Анна Гyренко приезжала в Одессу к родственникам, украшали четыре медальона работы венского художника Лефлера, исполненные на темы пьес Шекспира. Роспись, особенно сцены из «Гамлета» и «Двенадцатой ночи», поражала роскошной, прямо-таки королевской пышностью; в причудливом свете не менее роскошных люстр она и впрямь будто струилась с потолка «горностаевой мантией».

2

И как будто по ошибкеЯ сказала: «Ты…»Озарила тень улыбкиМилые черты.От подобных оговорокВсякий вспыхнет взор…Я люблю тебя, как сорокЛасковых сестер.1909Киев

ИЗ ЗАВЕЩАНИЯ ВАСИЛЬКИ

А княгиня моя, где захочет жить,Пусть будет ей вольная воля,А мне из могилы за тем не следить,Из могилы средь чистого поля.Я ей завещаю все серебро. [5] . .1909(?)

* * *

5

После свадьбы Николай Гумилев дал жене личный вид на жительство, положил на ее имя в банк две тысячи рублей, а главное, подтвердил данное еще в 1909 году слово: Анна не должна чувствовать себя связанной узами брака и может распоряжаться своей судьбой по своей воле.

Н. Г<<умилеву>>

Je n'aurai pas l'honneur sublime

De donner mon nom a l'abome

Qui me servira de Tombeau.

Baudelaire [6]

1

Пришли и сказали: «Умер твой брат»… [7] Не знаю, что это значит.Как долго сегодня холодный закатНад крестами лаврскими плачет.И новое что-то в такой тишинеИ недоброе проступает,А то, что прежде пело во мне,Томительно рыдает.Брата из странствий вернуть могу,Любимого брата найду я,Я прошлое в доме моем берегу,Над прошлым тайно колдуя.. . .

6

Я не заслужу той высшей честиДаровать мое имя той бездне,Которая послужит мне могилой.Бодлер (фр.).

7

В стихах Анна Андреевна очень часто называла Николая Гумилева «братом».

2

«Брат! Дождалась я светлого дня.В каких скитался ты странах?»«Сестра, отвернись, не смотри на меня,Эта грудь в кровавых ранах».«Брат, эта грусть – как кинжал остра,Отчего ты словно далеко?»«Прости, о прости, моя сестра,Ты будешь всегда одинока».25 января 1910Киев

* * *

И когда друг друга проклиналиВ страсти, раскаленной добела,Оба мы еще не понимали,Как земля для двух людей мала,И что память яростная мучит,Пытка сильных – огненный недуг! —И в ночи бездонной сердце учитСпрашивать: о, где ушедший друг?А когда, сквозь волны фимиама,Хор гремит, ликуя и грозя,Смотрят в душу строго и упрямоТе же неизбежные глаза.1909