Серебряная клетка

Буланова Юлия

– Куда?

– А где оказываются те, кто перешел дорогу сильным мира сего? Я до сих пор удивляюсь, почему меня до сих пор не попробовали «устранить». Это ведь мгновенно решило бы все проблемы. Те, кто потерял своих детей, считают неправильным то, что я жива. И моя смерть их бы порадовала. Это в их глазах будет справедливым.

– Не могу это слушать. Дети не должны так говорить о собственной смерти.

– А я разве ребенок?

– Нет. Тебя заставили повзрослеть. Но все равно мне плохо становится, когда я слышу от тебя такое.

– Простите, - девушка отстранилась и отвела

взгляд.

– За что? Ты ведь правду говоришь. Как сама ее видишь. А я только могу обещать, что сделаю все возможное, чтобы тебя защитить.

– Не надо ничего мне обещать, - устало пробормотала Диана.
– В моих настоящих проблемах вы не виноваты. Да и сделать с ними ничего не сможете, даже если захотите. А сегодняшний инцидент я предлагаю просто забыть. Ничего такого уж страшного не произошло. Вы только деда своего убедите, что не собираетесь на мне жениться. Ну, скажите, что я вам на самом деле не нравлюсь, и вчера вам просто не с кем было пойти на этот чертов прием.

Вадим усмехнулся. От него не укрылось, что подопечная по привычке или же вполне сознательно вернулась к формальному обращению «вы». Она отстранялась от него и пыталась снова построить между ними ту стену, которую сама же разрушила несколько минут назад. Вот только майор с этим ее решением был категорически не согласен.

Что отличает настоящего мужчину? Решимость. А также умение отвечать за свои слова и поступки. И следует отметить, что Вадим вполне отдавал себе отчет в том, что творит. И то, что пути назад у него уже не будет. Но последствия его совершенно не пугали. Он протянул к девушке руки, обхватил ее за талию и пересадил с пола себе на колени. Диана смотрела на своего куратора круглыми глазами и, казалось, боялась дышать.

– Ты мне нравишься, - сказал мужчина, коснувшись кончиками пальцев своей визави и мягко улыбнулся.
– А полковник, вообще, заявил, что наследства меня лишит, если я на тебе не женюсь.

– Вы шутите?

– Нет. Конечно, наследства он меня не лишит. Просто дед, таким образом, решил показать, что ты ему симпатична. Еще он сказал, что ты с твоим характером точно родишь ему правнука адмирала. Есть у него такая идея фикс. Мне-то адмиралом уже не быть.

– А вот ваша мать от меня не в восторге.

– В этом вопросе она для меня не является авторитетом. И дело не в тебе. Просто Лола ей нравится больше, - Вадим переплел свои пальцы с ее и попросил.
– Дана, выходи за меня.

Девушка зажмурилась и потрясла головой. Майор, не сдержавшись, рассмеялся. Настолько этот жест был по-детски непосредственным. Диана смерила его негодующим взглядом и ехидно поинтересовалась:

– А если я сейчас возьму и соглашусь?

– Я буду этому рад. И мы сейчас сбежим из академии для того, чтобы в центре гражданских регистраций составить заявление о вступлении в брак. И тогда мы поженимся в течение ближайших двух-трех месяцев.

– Ты сейчас трезвый?
– Диана с некоторым подозрением спросила у мужчины, на коленях которого почему-то продолжала сидеть.

– Да.

– А тогда почему говоришь такое? Если ты, как честный человек, решил жениться на девушке, которую скомпрометировал, то не стоит. На самом деле моя репутация не так уж и пострадала. В моей

ситуации пятнышком больше, пятнышком меньше...

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Зачем? Ты меня не любишь. Ты даже не знаешь меня.

– Ты мне нравишься. Очень. Мне с тобой хорошо. Легко.

– И этого достаточно, чтобы жениться?

– На самом деле, да. Этого достаточно. Что такое любовь, Диана?

– Понятия не имею.

– Хочешь, я расскажу тебе, что такое любовь? Это уважение. Я тебя уважаю. За твою силу, стойкость и искренность. А ты?

– Ты в высшей степени достоин уважения. Чего уж спорить?

– А еще, любовь - это доверие. Я тебе доверяю. Знаю, что ты не предашь. И ничто не заставит меня предать тебя. Веришь?

– Верю.

– Любовь - это симпатия. Когда тебе приятно находиться рядом с человеком. Разговаривать с ним или даже просто молчать. А еще, любовь - это в какой-то степени страсть. Желание часто путают с влюбленностью и даже с любовью. Но это неправильно.

– Я не совсем понимаю.

– Если двоих связывает только влечение, тогда о счастливой семье и мечтать не стоит. Потому что брак, это в первую очередь партнерство. А страсть - лишь часть целого.

– И что?

– Вот если бы я просто тебя хотел, то никогда не предложил бы разделить мою жизнь. Но ты мне, правда, нравишься.

Девушка закрыла лицо ладонями и простонала:

– Ты сошел с ума. Я половине академии нравлюсь. И Джейс, и Рей, и даже Сашка Польский питают ко мне некоторую симпатию. Дэн, так, вообще, наверное, меня любил. Так, что же... за всех замуж выходить?

– Нет, конечно. А кто такой Дэн?

– Если я скажу, что друг, это будет не совсем правдой. Мы были ближе, чем просто друзья. Он был мне старшим братом, - из глаз Дианы вдруг потекли слезы, но она продолжала говорить и говорить о том, что так долго держала в себе.
– Человека ближе, чем он у меня не было и уже никогда не будет. В первом классе Школы Искусств мы оказались за одной партой. Его периодически пытались пересадить. Но уже на следующий день учителя возвращали его ко мне. Он был общительным непоседой. А я тихой скромницей. Из меня лишнего слова было не вытянуть. Как итог, на уроках мы почти не болтали. Потом мы вместе поступили в Танийскую Академию Классического балета. Единственные из всего класса. Его, кстати, из-за меня Дэном начали звать. Он ведь Даниил - Дан. Но так вот, нас с Дэном другие ребята часто нам вслед кричали: «Тили-тили тесто жених и невеста».
– Девушка улыбнулась.
– И как-то еще. Не помню. Сейчас. Вот! «Даной Дан наш очарован. В цепи он любви закован». Не знаю, кто ее придумал, но эта дразнилка ужасно его злила. Он даже подрался один раз.

– Ты очень скучаешь по нему?
– спросил майор, вытирая с ее щек слезы.

– До сих пор поверить не могу, что его нет. А его ведь могли спасти. Если бы помощь пришла хоть немного раньше. Мой Дэн умер на руках у врачей. Так господин Рое рассказал.

– И Джейсон не заменил тебе его?

– А разве можно заменить одного человека другим?

– Нет. Конечно, нет, - Вадим привлек девушку к своей груди и крепко обнял.
– Но мне показалось, что ты нашла в нем родственную душу.