Серебряная корона
Шрифт:
С колотящимся сердцем Карл проверил путы и кляп работорговца и отдал того Даэррину.
– Захвати и это. – Карл передал гному ружье и кошель. Странное какое-то ружье: замок, если таковой и имелся, был внутри ложа; спусковой крючок более всего походил на миниатюрный ручной насос.
Впрочем, изучать все это внимательно не было ни времени, ни места – да и света тоже не хватало. Изучение придется отложить на потом.
Карл сжал кулаки. Нельзя, чтобы Уолтер, Чак или Тэннети заметили, что у него
Гном схватил работорговца за грудки, взбросил себе на плечи, пристроил поровней, потом принял в огромную ручищу ружье и пороховой картуз. Гномы не просто ниже и кряжистее людей: суставы у них крепче, а мышцы – плотней, и потому они более могучи.
– И запомни, – сказал ему на прощание Словотский. – Пусть даже весь мир здесь встанет дыбом и пойдет вокруг нас кувырком, этот груз…
– …надо доставить в Приют, – договорил Даэррин. – Его доставят.
Гном повернулся и зашагал прочь.
Карл развернул пистолеты, засыпал на полки порох. По том, убрав промасленные тряпки и рожок с порохом в сумку, сунул пистолеты назад за пояс – убедившись, разумеется, что дула сморят не на его ноги.
Чак сделал со своими пистолетами то же самое; похлопав их изогнутые приклады, он одарил Карла быстрой улыбкой.
– У Гвеллина были лишние. – Уолтер подал им по дробовику из тех трех, что он принес, возвратившись с Даэррином.
– Надеюсь, вы не будете против такого пополнения арсенала.
Чак легко взял дробовик.
– Я точно не буду, – проговорил он.
– А я, что ли, буду? – Карл опустил приклад наземь, пристроил стрелу в ложбинке арбалета и вжал ее туда привычным движением пальца. – Ружье заряжено?
– Стандартный заряд. Все, кроме пороха. Заряжал Гвеллин – у меня на глазах.
– Хорошо. – Карл передал арбалет Чаку и поднял дробовик. Снова вынул рожок и насыпал на полку порох. Потом передал рожок Чаку – чтобы маленький воин тоже окончательно зарядил ружье.
Дробовики тешили тщеславие Карла: это была его идея. Обычно, когда внутренняя поверхность ствола стиралась, нарезку приходилось делать заново, что изменяло калибр оружия, делая бесполезными стандартные пули. Карл предложил стачивать нарезку до конца – это расширяло ствол до размеров большого пальца, а потом его слегка укорачивали, превращая ружье в гладкоствольный дробовик.
Уолтер возвратил арбалет Карлу и хлопнул его по плечу.
– Задачка легче не стала, а? Мне сходить глянуть?
– Нет. Давай с этим кончать. – Он кинул быстрый взгляд на дорогу. Пять воинов-гномов ждали поодаль, у поворота дороги на стороне Карла.
Взмахом руки он позвал их за собой и пошел по дороге; с одной стороны от него шагал Уолтер, с другой – Чак. С каждым шагом костер становился все ближе.
– Нам туда, – сообщил Карл.
Чак, не разжимая зубов, втянул
Впереди возникла развилка. В темноте вокруг костра стояли три дощатых фургона. С дюжину человек спали, завернувшись в одеяла, десяток стариков, болтая и напиваясь, сидели кругом костра – а позади них кое-кто стоял вокруг большого одеяла, на котором простерлись тела двух стонущих женщин. Дожидаясь своей очереди, мужчины ехидно подбадривали приятелей.
Уолтер обернулся поманить гномов. За стоящим в лагере шумом их не должны были заметить еще с полминуты.
– Как приготовитесь – пли. – Голос Уолтера на миг дрогнул.
Чак поднял дробовик к плечу.
Карл крепче сжал ложе арбалета. Поднес его к плечу, сомкнул пальцы на спусковом крючке, нацелился в ближайшего работорговца подле костра – и спустил тетиву.
Ффух! Работорговец рухнул вперед, хватаясь за перья, которые одни только и торчали из его груди.
Треск Чакова дробовика вспорол ночь. Целых трое работорговцев завопили от боли, получив свою долю дроби; четвертый прижимал ладони к тому, что мгновенье назад было лицом.
Когда другие работорговцы повскакивали на ноги, Карл отшвырнул арбалет, перекинул дробовик в правую руку, прижал его к бедру и выстрелил.
Один из врагов потянулся за ружьем – но от выстрела дробовика Словотского живот его лопнул, как перезрелая дыня. Захлебнувшись кровью, он повалился в траву.
Другие бросились через луг, к дороге. Чак поднял пистолет и пристроил его на руке.
– Нет! – крикнул Карл. – Оставь их стрелкам! Вы – за мной! – Бросив дробовик, он помчался к одеялу, на бегу выхватывая из-за пояса пистолеты и взводя их.
Работорговцы наконец среагировали на атаку. Несколько уже бежало к фургонам – но их сразили ружейные залпы. Тьму со свистом прорезала ракета Пейлла.
– Ложись! – Карл прикрыл глаза рукой и отвел взгляд – и тут ракета взорвалась, белой слепящей вспышкой озарив луг.
Девятеро работорговцев вокруг Карла, Чака и Уолтера готовы к этому не были. Ослепленные, хоть и всего на пару минут, они разразились воплями.
Один из врагов, одетый лишь в кожаную тунику, шарил по земле в поисках меча. Карл ударил его в лицо, под сапогом хрустнули кости. Он повернулся – выстрелить в другого, который нетвердой рукой целился в Чака, с левой руки выпалил в третьего, выхватил из-за плеча меч и встретил кряжистого мужика – тот, оскалясь, кинулся на него, стиснув в пальцах длинный кинжал.
Меч его уже вышел из ножен, когда на спину ему обрушилась тяжесть и волосатая рука обвилась вкруг горла.
Думать не было времени. Он мог отбиваться либо от врага повисшего на спине, либо от того, что нападал спереди.