Серебряная леди
Шрифт:
— Значит, у нас есть общие черты, — парировала она, неискренне улыбаясь.
— Я думаю, у нас может быть очень много общего, мисс Каталина.
— Не думаю, — отрубила она, презрительно обороняясь.
Улыбка Марша выросла до ушей.
— Ну, давайте разберемся. Оба мы владеем салунами…
Марш лениво, но очень придирчиво ощупывал взглядом фигуру женщины. Каталина вспыхнула. С ней этого не случалось уже долгие годы. Без слов, но очень выразительно он определил, что у них есть еще общее: до боли осязаемое физическое притяжение, которое невозможно скрыть. Настолько сильное,
Изысканная пытка.
Она люто возненавидела его. Она ненавидела его за то, что он разбудил в ней женщину. Она почувствовала себя слабой. Перед ней сразу же встал вопрос: что она есть такое? И она ненавидела себя за это.
А он, загадочный, сидел, буравя ее глазами, похожими на зеркала, в которых фиксируется все, что происходит в тайниках души собеседника.
И это было опаснее всего. Значительно опаснее, чем открытые угрозы или выплескиваемая через край ярость.
У Каталины мелькнула мысль, не объяснить ли соседу, что она не собиралась причинять ему физического вреда, но любое объяснение было невозможно без упоминания о капитане полиции. И, в конце концов, оно ничего не даст. Именно она была первопричиной его злоключений и сомневалась, что Кантон поверит ей. Особенно тому, что она уберегла его от путешествия по экзотическим местам Востока. Вряд ли он оценит ее заботу.
Извиняться она тоже не хотела. Кэт не была лицемеркой. Она знала, что при необходимости она повторит все снова. И в следующий раз, пришла ей в голову порочная мысль, она так быстро не вмешается. Мысль о Кантоне, драящем шваброй палубу, оказалась притягательно-сладкой. В любом случае он заслужил все, что с ним случилось. Всякий, кто ходит на Побережье, — дурак. Вот правильно, похвалила сама себя Каталина, так о нем и думай. Как о дураке, а совсем не как о человеке, мужчине, который заставляет сладко трепетать все твое тело.
— Итак, — мягко добавил Марш, — кажется, у нас есть еще кое-что общее…
Казалось, он подыскивает слова, но Кэт знала, что это только для видимости. Интуитивно она прекрасно чувствовала его намерения, его мысли.
— …а именно — отсутствие милосердия, — закончил он фразу с волчьей улыбкой на лице. — Вы, наверное, согласны со мной?
— Наверное. А может, безжалостность и беспринципность больше подходят? — медленно произнесла Каталина, не прячась, принимая вызов.
— Так же, как и многое другое, — покладисто согласился Марш.
Каталина еще раз внимательно оглядела Кантона. Странно, но следы от синяков и кровоподтеков ничуть не портили его мужественного мужского лица, которое так привлекло ее.
И Каталина поняла, что бесполезно внушать себе, что он дурак. Неизвестно, почему он отправился на Побережье, но совсем не потому, что был дураком.
Каталина присела за стол. Ладони ее скользнули по гладкой деревянной поверхности.
Женщине хотелось стереть этот ленивый, двусмысленный взгляд с его лица, даже несмотря на то, что это может быть опасно. Задеть его… в любом смысле… может быть даже смертельно.
Чувство опасности, которое исходило от Марша, смешивалось с горячей чувственностью, обволакивающей их. Эта смесь одновременно дурманила, опьяняла и наводила ужас.
Напуганная, но будучи не в силах остановиться, Каталина спросила:
— С вами произошел несчастный случай?
— Ерунда. Просто не повезло, — беззаботно ответил Марш. — Сначала я просчитался, потом они просчитались.
Она вопросительно посмотрела на него.
— Двое из них находятся в больнице. А может быть, и трое. Я не уверен.
— Да, Сан-Франциско — очень опасное место. Следует быть осторожным, выбирая маршрут для прогулок.
— Очень мило, что вы меня предупредили, — сверкнув зрачками, поблагодарил Марш.
— Конечно, вы хорошо вооружены, — Каталина продолжала невинный щебет, переведя взгляд с изуродованного лица на винтовку, пристегнутую к ремню.
Кантон кивнул.
— Теперь, когда я знаю, что можно попасть в ловушку, я буду настороже.
Кэт направила беседу в другое русло.
— Чуть раньше… я слышала музыку, доносившуюся из «Славной дыры».
Выражение лица Марша не изменилось. Он ничего не ответил, будто пропустил мимо углей слова женщины, как не стоящие внимания, и сделал глоток виски. Каталина получила щелчок по носу, но не унималась. Врага надо знать досконально.
— Это не вы играли?
Кантон смотрел сквозь нее и не отвечал. Не было необходимости тратить слова. Каталина подозревала, что он частенько использует этот прием. Кантон приковывал неподвижный, бесстрастный взгляд темных холодных глаз к человеку и смотрел до тех пор, пока не подавлял собеседника настолько, что тот забывал о своем любопытстве. А может, словесная игра утомила его?
Подтверждение было получено, предупреждение сделано, война объявлена. Кантон неожиданно резко встал. Худой, смертоносный, с винтовкой у бедра.
— Ну что ж… Я вас обо всем уведомил, — проговорил он, выходя из-за стола.
Потом он взял руку Кэт и поднес ее к губам. Как истинный джентльмен. Кэт застыла, пораженная его жестом. Он опалил ее своим прикосновением, и по всему телу разлился жар.
— До скорой встречи, дорогая, — насмешливо улыбаясь, попрощался Марш, отпуская ее руку.
Затем он бросил на стол пару монет и направился к выходу. Кэт с замиранием сердца следила за ним.
Когда Марш входил в «Славную дыру», на него зарычала собака. Он засветил масляную лампу и начал вразумлять бессловесное животное.
— Надо быть терпимее, — поучал он дворнягу.
Марш решил переночевать в зале и поставил походную кровать рядом со стойкой бара. Собака держалась на расстоянии, рыча время от времени, когда ей казалось, что Марш заходит на ее территорию.