Серебряная Птичка
Шрифт:
– Ну рассказывай. Так, чтобы я понял. Что там было с волками? И что могло бы быть? И как ты узнала? – и он покосился на её бабку.
Достал другой нож, небольшой и острый, и провёл им по белой шее Фай.
– Остановись, – попросил Найрин, который появился в шатре практически с ним одновременно. – Она ведь предупреждала!
Говорил спокойно, зная брата – с тем только спокойно и можно договариваться. И он понимал, что тут больше была игра.
– Меня внятней надо предупреждать! Говори же! – рыкнул Сайгур.
Фай
– Она не знай! – вдруг подала голос её бабка.
– О, Фагунда, очнулась наконец, – Сайгур удовлетворённо передохнул. – Ну, говори ты, ведьма.
– Она нет. Она глупый. Я смотреть волка!
– Ну пойдем, – кивнул Сайгур. – Будешь смотреть.
Он убрал нож, стряхнул с ладони волосы Фай и слегка толкнул её в сторону Найрина. Тот поймал и обнял, скорее проверяя, насколько она в порядке. Приказал:
– Иди со мной.
Убитая волчица лежала на прежнем месте, её не трогали. Старуха присела на корточки, и принялась водить пальцами по шерсти, гладить, перебирать. И наконец вытащила тонкий шнурок – он был примерно там, где мог бы быть ошейник.
– Почему она его не сдернула? – удивился вслух Найрин.
Сайгур хмуро молчал, наблюдая. Старуха протянула шнурок ему.
– Волос господин. Смотреть.
Сайгур взял невнятную тонкую веревочку двумя пальцами.
Серьезно? Это его волосы? Там, где не было пятен крови, цвет соответствовал. Да, похоже, так и есть.
Фагунда без особых усилий встала – вовсе не немощная. И повторила, глядя с вызовом:
– Волос господин. Наложен банд, – она похлопала себя по руке, – заклятье.
– Какое? Для чего это было?
– Ранить господин. Не знай. Она не может, – Фагунда ткнула пальцем в сторону внучки. – Она сил нет. Это месть, – тем же пальцем она показала на волчицу. – Мать Гемм наказать.
– Ту змею? Да пусть наказывает…
Ему не жаль было Гайду, хитрую, коварную и прекрасную, в которую когда-то был влюблён.
– Закопайте, – приказал он, бросив злосчастный шнурок на тушу. – Зверя укусила ядовитая змея. Это его беда, а не вина, – и не обратил внимания, как один из княжеских послов одобрительно закивал.
Придерживая знахарку за локоть, он сам отвёл её обратно в шатер. И там уже спросил, буравя гневным взглядом:
– Почему не сказала это сразу? Заметила же что-то? Как внучка. Я думал, мы договорились. Нет?! Твоя девчонка в моих руках, хоть она тебе и не нужна!
– Ты не слушать Фай. Слушать дурака. Плохой банд! – Фагунда вдруг развернула перед ним шнурок, который Сайгур бросил, а она как-то умудрилась поднять.
Она показала на большую шкатулку с лечебными зельями, что Аста оставила у изголовья спящего Рона.
– И здесь. Он делай. Его сила. Он портить волка. Выбросить. Трудно искать.
Она подтвердила догадку Сайгура. Тот самый колдун, значит, «портил волка». Что ж, всё сошлось.
– Почему
– Нет. Ты спрашивать. Я отвечать. Власти нет.
Фай вмешалась:
– Бабушка не может давать советы без вопросов. Но она ответит, если вы спросите, господин. Она не может снимать или исправлять чужие заклятья. Мать Гемм ей запретила…
– Так, значит? – Сайгур взглянул на девушку. – Милая, как же мне спрашивать, если не знаю, о чём? Только надежды, что ты подскажешь. Ты уж будь разговорчивей, поняла?
Он поднял шкатулку с зельями и сунул ей в руки.
– Иди и брось в пропасть. Поняла, куда? Иди…
Аста лишь посмотрела недовольно. И не возразила. Хотя это была её шкатулка, и она сама подбирала в неё лекарские зелья и специи, которые теперь взять было негде.
Братья покинули шатер.
– А теперь я поеду вперед, – Сайгур взглянул на Найрина. – Не возражай, Нан. Я хочу. Мне нужно.
– Не буду возражать, – согласился тот. – Хотя рассчитывал быть с тобой, когда ты впервые окажешься у ворот Дьямона.
– Понимаю. Но задержись, и приведи людей. Без спешки и с осторожностью. Я доверяю тебе. Тут всё, что я люблю, ты знаешь, – последнее он добавил тише.
– Ты ведь не поедешь один? – уточнил Найрин. – Возьми с собой половину отряда.
– Я поеду один. Это моя земля, забыл? Дьямон рядом. Вот и посмотрю… – он помедлил, подбирая слова, – на здешних волков вблизи. Если они выйдут на дорогу, конечно, – и он улыбнулся, резко, как оскалился. – А на крайний случай есть ты, брат. То же, что и я, но осторожней. И умнее, чего уж там! Сам женишься на моей рыжей. Только не вздумай начинать блеять про то, что недостоин.
– Ты с ума сошел? – вспыхнул Найрин. – Ясно, что я недостоин. Какого демона?!
– Здешняя богиня неласково меня встретила, – Сайгур усмехнулся. – Пусть испытает меня ещё, я согласен. Я даже этого хочу.
– Что тебе за дело до чужих богов? Безрассудство не есть доблесть, – сказал Найрин, уже понимая, что до Сайгура не докричаться, и не в богине Гемм тут дело, конечно.
Тот только кивнул, взглядом попросив помолчать, и отвернулся. Он решил. И действительно уехал почти сразу, один, на своем вороном. Только Делину, старшему сыну, сказал на прощание несколько слов.
Лорд Фурати, Рука Короля, был недоволен, и приказал седлать себе лошадь. Он в одиночку ехать не собирался, помимо своей свиты попросил три десятка – Найрин, конечно, дал. Положение лорда Фурати обязывало. И один из мукарранских послов тоже пожелал ехать, чтобы, дескать, «всё увидеть и достойно доложить» своему князю. Сам Найрин с остальными людьми и обозом тоже готов был выступить, но повозки нещадно задерживали. Само собой, они притащатся к замку позже всех, и не приведи Пламя им найти по дороге кровавые следы…