Серебряная пуля

Атеев Алексей Григорьевич

– Заперто. Я надеялся на более гостеприимную встречу. Придется лезть через забор. Вторжение в чужие владения карается по закону, но деваться некуда.

Он, подтянувшись, вскарабкался на ворота и заглянул во двор.

– Пусто, – изрек он, – сейчас я спущусь вниз и открою калитку.

Когда Хохотва вошел во двор и осмотрелся, в первую минуту ему показалось, что здесь вообще никто не живет.

– По-моему, дом необитаем, – предположил он.

– Сейчас проверим. Для начала обследуем территорию. Вы идите в левую сторону, а я – в правую.

Хохотва

отправился в указанном направлении и вскоре увидел чуть заметный дымок, поднимающийся из небольшой низинки. Он приблизился к ней и обнаружил, что возле почти потухшего костра лежит чье-то тело.

– Илья Ильич! – закричал он, забыв об осторожности. – Идите быстрее сюда.

– Чего вы вопите?! – недовольно проговорил Илья, появившись словно из-под земли.

– Тут кто-то есть, – сказал Хохотва, показывая на лежащую фигуру.

Илья спустился в низинку и наклонился над лежащим.

– Э-ге-ге, – озадаченно произнес он, – сегодня здесь, видать, творились лихие дела. Не зря собаки выли. Парень-то мертв. Да не просто мертв, кто-то снес ему башку. Подойдите-ка сюда. Здесь какие-то кости…

– Я не люблю мертвецов.

– Придется перебороть это вполне естественное чувство. Спускайтесь смелее. – Илья снова нагнулся к лежащему. – А вот и голова. – Он поднял с земли круглый предмет и осмотрел его.

– Да это же гражданин Грибов Юрий Иванович: возраст 45 лет, профессия – свободный художник, фотограф-анималист. А вот и его камера. – Он снова нагнулся и подобрал фотоаппарат. – Интересно, что он здесь снимал? Видно, нечто такое, за что поплатился головой. Эта часть тела явно оторвана, смотрите, нет и следов действия режущих предметов.

– Уберите, пожалуйста, – взмолился Хохотва, – меня сейчас стошнит.

– Посмотрите, не те ли это кости, что похитили из вашего музея?

Хохотва склонился над грудой костей, залитых уже подсохшей кровью.

– Похоже, они. Но что же здесь произошло?

– Я думаю, очень скоро все выяснится. Идемте в дом.

Илья торопливо достал знакомый Хохотве пистолет и передернул затвор. Он пытался сохранять на лице невозмутимое выражение, но это плохо ему удавалось. Хохотва видел, что товарища трясет, да и сам он после вида обезглавленного трупа испытывал просто-таки животный страх. Превозмогая себя, Безменов приблизился к входной двери и неуверенно протянул не занятую пистолетом руку к ручке, при этом он оглянулся на Хохотву, как бы ища у него поддержки. Хохотва молча кивнул и тоже протянул руку к двери. Так, одновременно они и толкнули ее.

Дверь неожиданно поддалась, поскольку оказалась даже не закрыта на замок, а просто притворена. Она медленно распахнулась, и Илья, а за ним Хохотва вошли внутрь. Осипова они увидели почти сразу. Он сидел прямо на полу, привалившись к стене. Падавший из окна напротив яркий солнечный свет хорошо освещал полуприкрытые глаза, редкую щетину, покрывшую щеки и подбородок. Лицо Осипова, там, где отсутствовала щетина, казалось совершенно белым. Оно походило на жуткую маску, лишенную даже намека на человеческую

гримасу.

– Готов, – хриплым шепотом произнес Илья, – допрыгался частный детектив.

– Минуту, – Хохотва нагнулся и осторожно тронул журналиста за плечо.

Тот судорожно вздохнул и едва заметно шевельнул веками.

– Уже легче, – перевел дух Безменов. – Что с тобой? – обратился он к Осипову. – Ты ранен? Ну, отвечай же!

Осипов молчал.

– Отвечай, идиот!!! – заорал Илья. – Ранен или нет?! Мы, понимаешь, сутки не спим, несемся неведомо куда… Говори, что здесь произошло? Кто оторвал голову Джорджу? Да рассказывай ты наконец. Где хозяин дома? Что тут случилось? Как ты-то сюда попал?

Осипов пошевелился, пытаясь подняться. Хохотва и Безменов подхватили его под руки.

– Я сам, – сказал он без всякого выражения. – Вполне могу двигаться без посторонней помощи. Идемте туда.

– Куда?

– Дальше в дом.

Оба, точно завороженные, машинально пошли следом за журналистом.

– Вас интересует хозяин, – все так же без выражения произнес Осипов, – вот он. – Журналист кивнул на человека, лежавшего на большом диване. – Спит. Видите? Можете попытаться разбудить, не бойтесь.

– Так что здесь произошло? – в который раз повторил Илья. – Мы ждем объяснений.

– Объяснений? Что произошло? А произошло именно то, что и должно было произойти. «Я уже не тот, что был вчера», – неожиданно пропел он.

– Что за чушь! Зачем убили Грибова?

– Джорджа? Часть ритуала. Необходимо. Нужна жертва.

Осипов говорил односложно и Монотонно, словно за него вещал незримый суфлер.

– К тому же он в самый неподходящий момент решил сфотографировать обряд. Вдруг вспомнил, что он великий фотограф. Ну и… – Он не договорил, посмотрел на Илью. – А вы зачем сюда приехали?

– Как зачем? Тебя, дурака, искали. Думали уж невесть что. И, видимо, не напрасно. Ты как-то странно выглядишь, словно не в своей тарелке. А ты не пил?

– Пил? Пил… – Он слабо усмехнулся. – Да нет, дружок, не пил я. Тут другое.

– Что же?

– Я, понимаешь ли, стал оборотнем. В меня переселилось некое ирреальное существо…

– Что, что?!

– Вот он, – Осипов кивнул на лежащего на диване, – давно избрал меня в качестве замены. Оборотни, понимаешь ли, тоже имеют возрастной предел. – Он печально улыбнулся. – Все было просчитано, и заранее распределены роли. Джордж, физрук, как там его… Шляхтин вроде… Генеральша Сокольская привезла меня сюда… Она, кстати, сестра этого…

– Знаем.

– Знаете? А что вы еще знаете? Для чего все? Почему именно мне уготована столь скорбная судьба? Почему мне? Или вот ему, – он кивнул на лежащего на диване.

– Этот, что ли, оборотень?

– Очевидно.

– И он убил фотографа? Осипов кивнул.

– А ну вставайте, гражданин! – Безменов потряс лежащего за плечо. – Вставайте, кому сказано!

– Да не встанет он, оставьте свой прокурорский тон, – отозвался Осипов, – до вечера не встанет. До полнолуния. Тогда в последний раз…