Серебряная равнина
Шрифт:
— Налево. Нет, направо! — быстро поправился он. — Да, точно, направо. Мы там повстречали советских пулеметчиков.
От нетерпения в голосе Станека проскальзывали резкие нотки:
— А места соединения кабелей? Вы их обозначили?
— Места соединения? — протянул Махат.
— Да, да, места соединения. — Станек не понимал, почему Махат не знает того, что обязан знать: в местах соединения проверяется исправность линии, чтобы не дырявить зря изоляцию.
— Первое соединение я делал… мне кажется… в начале этого терновника.
— Кажется? —
«Нет, так дело не пойдет! — думал надпоручик. — Придется Махату идти исправлять повреждение. Махату? — Но, взвесив все за и против, он понял неизбежность такого решения. — Личные взаимоотношения тут не играют роли. На местности Махат все быстро вспомнит, это облегчит поиски кабеля, и его храбрость тут пригодится». Станек окончательно остановил свой выбор на Махате.
Кого еще? Он обежал пытливым взором других связистов. Все отводили глаза, пряча равнодушие и даже нежелание.
Посмотрел на Калаша. И у него, командира, в глазах тоже равнодушие и нежелание. Станек приказал:
— Калашу с Махатом восстановить линию «Кармен», Млынаржику — сопровождать их с запасными катушками.
— Слушаюсь… слушаюсь… слушаюсь, — послышалось вразброд.
И это его ребята? Всегда стараются опередить один другого: «Меня пошлите!» — «Я пойду!» Раньше энтузиазм, теперь страх? Чего они боятся? Кого? Он не хотел верить ни Яне, ни Рабасу, а теперь видел, что они были правы, Калаш лгал ему. И тоже из страха. Перед чем? Кем?
«Какой же я слепец! Прозреть только сейчас, когда надо посылать их на опасное задание! Но ведь они никогда не боялись даже самого страшного. Что же делать? Выход один: идти вместе с ними!»
Он снова обежал взглядом лица связистов и опять никто не отважился посмотреть ему прямо в глаза. Быстро отдав необходимые распоряжения, Станек вышел.
С передовой доносилась канонада.
— Вот такие пироги, — произнес Цельнер. — Капелла Адольфа Гитлера будет играть вам марши…
— Благодарю, такой марш мне не по вкусу, это похоронный марш. Пам, пам, пам… — Млынаржик вторил в такт падающим снарядам.
Канонада приближалась. В котелке вдруг задребезжала ложка. Что-то дрогнуло и в солдатских душах. Млынаржик бросил на Махата выразительный взгляд — таким обмениваются солдаты перед лицом опасности. Этот взгляд понятен каждому: адрес у тебя есть, если придет мой черед, зайди после войны к нашим, расскажи…
Станек вернулся на пункт связи к Яне. Мелькали штекеры коммутатора, Яна соединяла требуемых абонентов. Он слышал, как она беспрестанно повторяла: «Связь с „Кармен“ прервана». За спиной у Яны он осмотрел пистолет и дозарядил магазин патронами.
Улучив мгновение, она спросила:
— Ты куда собираешься, Иржи?
— Пойду с ребятами…
— Это необходимо?
— Необходимо. Соедини меня поскорее с майором Давидом.
— Тебя просил позвонить капитан Галирж. Немедленно. Он говорил, что это очень важно.
— Я
— Никто не берет трубку…
Досадно! Не может же он вылететь отсюда, как из голубятни. Надо объяснить все-таки майору, почему он идет сам.
— Попробуй еще раз.
— На проводе «Снежка», — объявила она.
Он схватил трубку.
— Это не майор, оперативный отдел просит «Кармен».
— Оставь! — сказал Станек расстроенно. — Мне пора. Когда меня вызовет Давид, скажи, куда я пошел. Передай: этого требовала сложная обстановка. А ты не отлучайся от аппарата! Мы будем тебе регулярно звонить с линии. — Заметил, как она побледнела. Растрогался: опять обо мне беспокоится — о третьем. — Ничего страшного, — утешил он ее, а сам, сунув руку в глубокий карман, нащупал рулон бинта. Этого достаточно. Надел полушубок. Яна молча смотрела на него. Он улыбнулся. Но ответной улыбки не увидел. Направляясь к выходу, он перекинул через плечо планшет с картой. И в двери снова улыбнулся Яне. И снова она не отозвалась на улыбку. Она видела, как сквозь его улыбающееся лицо проступает другое, тревожное, напряженное. Сейчас она видела только это второе лицо.
Он хотел было завязать ушанку, но раздумал. Хорошо бы иметь каску. Своей у него тут не было. Придерживая тесемки шапки, оглядел стены. Яна догадалась, что он ищет. Снаружи загудел мотор. Станек выбежал на улицу.
— Иду, ребята.
Раньше в ответ послышалось бы радостное «ура». Сегодня — молчание. Он знал, что значит: не доверяют.
«Ага, и он тоже! Все как в Киеве, — сравнивал Махат. — Станек и Калаш. А я вместо Боржека! Боржек тянул линию связи ко второму батальону в Киеве, а я здесь». Махат пощупал рукой связку гранат у пояса.
Яна сняла со стены свою каску. В двери показался Панушка:
— Что тут происходит?
— Папа, к коммутатору!
Яна выбежала с каской на улицу.
Машина буксовала. Связисты, остававшиеся здесь, помогали столкнуть ее с места. Натуженно выл мотор. Но машина все глубже зарывалась в грязь.
Яна протянула Станеку каску.
Цельнер толкнул Благу:
— Гляди, парень! В бой идет как Гектор, прямо из объятий любимой Андромахи. Недоставало только, чтобы Яна сама надела ему каску.
Махат слышал эти шутки, и собственная каска, не принесенная, увы, любимой женщиной, давила глыбой. Услышал, как Станек спрашивает:
— Чья каска?
— Моя! — кричала Яна.
Веселый смех Станека:
— Тогда мне наверняка повезет!
Махат смотрел на Яну, испуганную, бледную. «Провожает своего возлюбленного, на меня даже не взглянет. Повезет, говорит Станек? Ему везет! — Он стиснул зубы. — Но всегда ли будет везти?..»
Снаряды со свистом перелетали через дороги, холмы, леса, проволочные заграждения, окопы, рвались все ближе и ближе. Выстрел! Взрыв! Выстрел! Взрыв!