Серебряная Роза
Шрифт:
– Отлично. Только, одна проблема – я не знаю, где она находится и как до неё доехать.
– Я об этом подумала и нарисовала тебе схему проезда до больницы, – протянула тётушка Роуз, листок. – Думаю, в любом случае не заблудишься. Город ведь небольшой.
– Спасибо, – взяла шпаргалку девушка и тут же кинулась обнимать Лидию.
– Не за что, – рассмеялась женщина, обнимая племянницу в ответ.
– Но Саманта в реанимации, тебя пропустят к ней? – с сомнением спросил дядя.
– Может, всё же позвонишь Эрику и уже вместе с ним, съездишь навестить Сэм?! – предложила Лидия. – Он
– Без него справлюсь, – отмела предложение Роуз. – Мой статус достаточно влиятелен в стае. Встречусь с врачом Сэм, ты дядя говорил, что это кто-то из оборотней, а значит, проблем не должно возникнуть.
– Смотри сама, милая, – не стала настаивать тётушка и перевела тему разговора на поездку Розамунды.
Ещё какое-то время, они пили кофе, и девушка рассказывала родным, как съездила, куда ходила вместе с друзьями и родителями, как отдыхала. Со смехом пересказала о выдуманной ею истории с помолвкой и вытянутых лицах друзей, когда они услышали об этом от Розамунды. Лидия и Джон внимательно слушали племянницу, время от времени задавая вопросы. Так за разговорами можно было бы провести долгое время, но дядя, глянув на часы начал собираться. Одним глотком допивая свой кофе, встал из-за стола. Поцеловав жену на прощание, коротко махнул Роуз и поспешно вышел из кухни.
Розамунда тоже не стала засиживаться.
– Я тоже, пожалуй, пойду, – поднимаясь из-за стола, сказала Роуз. – Спасибо за завтрак тётя, всё было очень вкусным.
– Не за что, милая. Ты после больницы вернёшься домой?
– Не знаю. Может быть, поеду сразу в школу. Надеюсь из-за моего отъезда в Лос-Анджелес, я не очень существенно отстала по предметам! Только попадания, в группу отстающих мне не хватало для полного счастья.
– Думаю, всё будет в порядке, – улыбнулась женщина.
– Мне бы твою уверенность тётя, – вздохнула Роуз. Она в этом была совершенно не уверена. – Всё я пошла.
– Хорошего дня, дорогая, – пожелала та в ответ, начав убирать со стола.
– И тебе тётя. Прости, что не помогаю.
– Да ладно, не беда, беги уже по своим делам.
– Хорошо, – и Роуз пошла на выход, не забыв прихватить нарисованную тётушкой схему проезда к больнице, засунув сложенную вчетверо бумажку в карман.
Накинув куртку и надев тёплые ботинки, Розамунда вышла из дома. На улице с ночи ничего не изменилось – было гадко и сыро, на земле вместо снега, сплошная слизкая слякоть, а небо затянуто свинцовой пеленой. Промозглый ветер так и норовил забраться под одежду и выгнать всё тепло.
Спустившись со ступеней и аккуратно ступая по скользкому месиву из снега и грязи, зная, что упасть ей ничего, не стоит, девушка добралась до гаража. Двери были открыты, и место машины Джона уже пустовало – дядя успел уехать, пока они с тётей разговаривали, но её старичок – «Форд», терпеливо дожидался Розамунду. Улыбнувшись как другу, девушка нежно провела по гладкому боку рукой и, открыв дверь, устроилась на водительском сидении.
Мотор рыкнул и негромко заурчал, стоило ей повернуть ключ в замке зажигания, а ручка коробки передач удобно легла в руку и Роуз малым ходом выехала и гаража, и дальше, за
Въехав в город, девушка выудила из кармана сложенную импровизированную карту, следуя которой необходимо было повернуть на следующем перекрестке – что девушка и сделала. Тётя всё прекрасно нарисовала и обозначила, поэтому Розамунда довольно быстро отыскала необходимое ей место – центральную больницу Скофхэгэна: пятиэтажное белое здание, состоящие из двух близко стоящих друг к другу корпусов. Заприметив рядом просторную стоянку, на которой стояло всего пять машин, девушка без стеснения заняла одно из самых близкорасположенных к входу мест, решив, что грех не воспользоваться представившимся шансом.
Розамунда вылезла из машины и, захлопнув дверь, направилась к центральному входу в клинику. А войдя, резко затормозила…буквально врезавшись в плотную стену из нагромождения запахов. Целое марево, они буквально сбивали с ног своей насыщенностью. Так что Роуз повело…И пусть она была под защитой ауры стаи, которая усыпляла, умиротворяя внутреннего зверя, но чувствительное обоняние никуда не делось. Горьким запах лекарств, лимонно-сладкий – антисептика, которым протирали полы и обрабатывали инструменты, кислый – пота и мочи, мятный кондиционер для больничного белья и знакомый, терпкий запах с металлическим послевкусием на языке – запах крови. Розамунда даже могла с уверенностью сказать, где находится операционная, – по коридору и на право, оттуда, словно шлейф струился в воздухе аромат крови.
Больница однозначно, не лучшее место для оборотня.
Немножко постояв, переждав нахлынувшее головокружение, сглотнув, вставший в горле комок, девушка заставила себя идти вперёд, переставляя ноги по скользкому кафелю пола, стараясь отвлечься. Но уже один вид белых стен и знание, что за каждой дверью, возможно, кто-то в этот самый миг, борется за свою жизнь или страдает, вгоняли в депрессивное состояние. Сама атмосфера была подавляющей, если отбросить отвратительные запахи, к которым её обоняние просто отказывалось «принюхиваться». И как можно в таком месте работать оборотню?
Час был достаточно ранний, но по коридорам уже куда-то спешили врачи и медсёстры, с планшетами медкарт в руках, в белых накрахмаленных халатах поверх бледно-голубой униформы.
Розамунда направилась к стойке ресепшена, за которой сидела медсестра.
– Извините, мне бы хотелось узнать…- обратилась Роуз к медсестре.
– Здравствуйте, – тут же отозвалась медсестра, отрываясь от монитора компьютера. – Чем могу помочь?
– К вам несколько дней назад поступила после автомобильной аварии молодая девушка – Саманта Джинкс.
– Одну минутку, – попросила с улыбкой та, вновь уткнувшись взглядом в монитор, стала что-то ловко набирать на клавиатуре. Пальцы так и порхали по кнопкам.
– Да, действительно, к нам недавно привезли девушку, в очень тяжёлом состоянии, – подтвердила она буквально через мгновение. – Сейчас она в реанимации. Вы родственница мисс Джинкс?
– Нет, я её подруга.
– К сожалению, пока Ваша подруга находится в реанимации проведать её нет возможности, – с сочувствующей улыбкой ответила медсестра.