Серебряная Роза

Кузнецова Наталья

– Во-первых, мне искренне и от всей души плевать на то, что говорит и думает на мой счёт Эмили Уотс и ей подобные; во-вторых, я сомневаюсь, что эта особа знает меня настолько хорошо, чтобы утверждать, что-либо конкретное обо мне; в-третьих, лишь недалёкие, глупые и никчёмные люди станут распускать сплетни о других, тем более незнакомых. К тому же, если уж на то пошло, и ты решила высказаться на мой счёт, то я в ответ сделаю доброе дело и поведаю тебе о том, что твоя юбка и топ давно вышли из моды и ты в этих шмотках выглядишь попросту глупо.

Розамунда, произнося свою тираду, наблюдала, как с каждым сказанным ею словом девица всё больше теряется, а щеки её даже под слоем косметики наливаются жаром. А когда она услышала замечание по поводу собственного одеяния, то лицо вспыхнуло так, что Роуз испугалась,

как бы она не воспламенилась. Зыркнув на девушку злобным взглядом, полным неприкрытой ненависти, «крашеная» буквально вылетела из дамской комнаты, напоследок громко хлопнув дверью. Другие девушки, проводив свою разгневанную и униженную товарку взглядом, прыснули от смеха. Было ясно, что развернувшаяся у них на глазах сцена пришлась им по душе. Розамунда же не находила в этом ничего забавного, к тому же теперь, несколько поостыв, жалела о собственной несдержанности. По крайней мере, в высказывании о внешнем виде блондинки. Не стоило опускаться до её уровня. Но девица хотя бы открыто высказала то, что другие обсуждают шёпотом у Роуз за спиной. Не стоило с ней столь жестоко обходиться. Но тут уж ничего не поделаешь. Сделанного и сказанного не вернёшь.

– Вопросы? Комментарии? – спросила Розамунда у оставшихся, окинув их внимательным взглядом. Те растерялись, но кое-кто всё же отрицательно покачал головой.

– Вот и славно, – произнесла она и, запихнув расчёску в рюкзак, решила, что пора покинуть столь душевную компанию, дабы более не смущать собравшихся своим присутствием и дать им обсудить произошедшее.

Но едва она закинула сумку на плечо, как в уборную вошла компания девушек в сопровождении её недавней знакомой, минуту назад покинувшей «поле боя».

«А вот и подкрепление» – мелькнула у Роуз насмешливая мысль, когда она разглядывала новоприбывших.

Взгляд же «крашеной», направленный на неё, был полон злорадства и тёмного предвкушения, но мгновенно менялся, когда она переводила его на статную высокую брюнетку, возле которой буквально увивалась. В нём возникало восхищение и подобострастие, как если бы та была её идолом, божеством. Розамунде же не надо было гадать, кто из вошедших является главной, так как не только взор крашеной был направлен на брюнетку, но и всех остальных. Все перешептывания разом смолкли, и в уборной в одно мгновение воцарилась тишина, так что, казалось, можно было услышать собственное дыхание. Во взгляде же Мары Велан, а это была именно она, читалось явное превосходство и презрение, когда она поглядела на разношерстную компанию, окружившую её плотным кольцом, и внемлющую ей, а также откровенная брезгливость, когда на пути следования взора возникла девица, с которую осадила Роуз. Девушка поняла, что Маре также не по вкусу кричащее одеяние этой особы. Надо сказать, подружка Эрика, была одета превосходно: в бледно-розовый элегантный и, несомненно, дорогой костюм, состоящий из жакета с круглым воротом, открывавшим ключицы и стройную шею с повязанным на ней кокетливо шифоновым платочком, а так же юбки до колена. Стройные ножки были обуты в простые туфли-лодочки. Ко всему прочему Велан была невероятно хороша собой. Когда Саманта показала ей Мару, то издалека она не могла как следует рассмотреть её. Теперь же Роуз могла лицезреть её во всей красе. Нежный овал лица, грива иссиня-чёрных волос, струившихся по плечам мягкой волной. Молочно-белая кожа. Большие глаза цвета горького шоколада, опушённые густыми ресницами невероятной длины, отбрасывающими тени на щёки девушки. Вздёрнутый тонкий носик и рот с пухлыми губками, нижняя из которых капризно чуть выдавалась вперёд. А искусно наложенный неброский макияж делал её личико выразительным и невероятно привлекательным. Рядом с ней каждая могла показаться серой мышью. Так что восхищение на лицах присутствующих, как и затаённая зависть, были вполне обоснованными. Правда, Розамунда в их число не входила. Она отдала должное красоте Велан, но падать на колени перед ней у неё не было никакого желания. И если все ждут именно этого с её стороны, то их постигнет разочарование. Та, надо сказать, так же пристально разглядывала Роуз, и в её взоре появилось крайнее неудовольствие. Видимо, очарование стоящей перед ней новенькой стало для неё неприятным сюрпризом. Она ведь привыкла быть везде и всюду лучше всех, значительней,

а тут такая незадача. Впервые она встретила себе ровню.

Как долго бы они друг друга разглядывали, неизвестно, но тут раздался голос крашеной девицы.

– Вот, Мара, эта сучка, что высмеяла меня! – прошипела она как разъярённая кошка, которой наступили на хвост, и ткнула в Рози пальцем.

– Хорошо, Кристи, я поняла. А теперь выйди, я всё улажу. Мне надо поговорить с Сент-Джеймс, – ответила та ровным тоном величественной особы.

Пигалица, оказавшая Кристи, кивнула и поспешила выйти, как ей было сказано, не забыв перед этим сверкнуть в сторону Розамунды глазами, полными торжества. Девушка мысленно усмехнулась. Страха в ней не было, лишь усталость и раздражение от сознания того, что ей наверняка придётся участвовать в очередном фарсе. Другие же девушки не шелохнулись, всё так же устремив взоры на Мару, словно ожидая её команды или жаждая быть свидетелями ещё одной более захватывающей сцены. Только Велан быстро лишила их иллюзий на сей счёт. Обведя оставшихся грозным взглядом, негромко, но с отчётливыми нотками угрозы в голосе, сказала:

– Вас это также касается. Брысь отсюда!

Этого хватило, чтобы девиц словно ветром сдуло. Бросая на Мару настороженные взгляды, они, похватав свои вещи, поспешили ретироваться, дабы не вызвать её гнев. Через какую-то минуту в уборной помимо Розамунды и Велан осталось лишь ещё четверо. Не надо было быть особо догадливым, чтобы понять, что это «свита». Однако и им девушка Эрика нашла занятие.

– Присмотрите за тем, чтобы нам никто не мешал, – отдала она приказ.

Те послушно кивнули и без лишних слов покинули их, не забыв закрыть за собой дверь. Теперь они с Марой остались наедине. Гнетущая тишина, наполненная ожиданием, повисла между ними, а Роуз между тем размышляла над парадоксальностью своей жизни, ведь не более двадцати минут прошло с тех пор, как они разговаривали с Сэм. Подруга предупреждала её, что разговора с Велан ей так или иначе не избежать. Что, в конечном счете, и произошло. Кто бы знал, что так скоро.

– Нам надо поговорить, – твёрдо заявила Мара, словно бы это и не обсуждалось.

В ответ Роуз лишь усмехнулась и направилась к выходу, однако на проходе стояла подруга Эрика, загораживая ей дверь.

– Дай пройти, – ей в тон произнесла Розамунда.

Их разделало расстояние менее ярда. Теперь стало ясно, что Велан выше её, но девушку это нисколько не смутило. Она спокойно смотрела в глаза Мары, ни на йоту ей не уступая в выдержке.

– Я же сказала, нам надо поговорить, и мы поговорим!

– А я так не считаю. Ты выбрала неудачное время и место. К тому же нам попросту не о чем разговаривать.

– А я думаю, знаешь. А насчёт места, так оно вполне подходящее. Нам здесь никто не помешает, девочки за этим проследят.

– Ладно, – пожав слегка плечами, произнесла Роуз, решив дать Маре несколько минут своего времени.

Отойдя от подружки Принстона, она снова скинула сумку на умывальник и сама облокотилась на него, приняв небрежную позу, выжидающе поглядывая на Мару.

– Итак, я слушаю. Ты хочешь обсудить инцидент с…- замялась Роуз, вспоминая имя крашеной. – С Кристи, кажется?

– С Кристи? Нет, что ты. Мне плевать на эту глупую дрянь.

– Нет? Что ж…тогда выкладывай свои проблемы, – предложила она той.

– У меня? Проблемы? – усмехнулась весело Велан, но в глазах мелькнуло раздражение и злость. – У меня их нет, в отличие от тебя, дорогая. Или они могут возникнуть в ближайшее время, если ты не станешь послушной малышкой.

– Ты мне угрожаешь? – холодно осведомилась Роуз.

– Угрозы? Фи, как грубо. Нет, что ты. Я лишь только предупреждаю по доброте душевной. Ты ведь наверняка уже знаешь, кто я!?

Это было скорее утверждение, нежели вопрос, но Розамунда решила ответить.

– Предположим, и что с того?

– А то, Сент-Джеймс, что тогда ты, должно быть, знаешь, что Эрик всецело принадлежит мне и только мне! А посягать на чужую собственность чревато последствиями.

– А Принстон знает, что ты отнесла его в разряд собственности? Что-то мне подсказывает, что нет. Как и то, что он не из тех, кто может принадлежать кому-либо, если не хочет этого, что вообще наверняка редкое явление. А вот ему принадлежат многие, как мне успели сообщить.