Серебряная рука
Шрифт:
— Гоффанон, теперь у этого меча есть имя.
— Я это уже понял, — грустно отозвался карлик.
— Я назвал этот меч Предателем, — сказал Корум, — ибо первая пущенная им кровь принадлежала тому, кто ковал его, вторая же тому, кто считал себя властелином первого. Мой меч зовется Предателем.
Меч засверкал еще ярче, и Корум почувствовал, как по нему заструились потоки силы. Не держал ли он уже в руках подобный меч? Не знакомо ли было ему это странное ощущение? Корум посмотрел на Гоффанона и увидел, что тот согласно кивает ему головой —
— Предатель, — повторил Гоффанон и прикрыл своей широкой ладонью кровоточащую рану.
Заговорил Ильбрик. Слова, сказанные им, звучали достаточно неожиданно;
— Теперь, когда твой меч поименован, тебе понадобится хороший конь. Без коня рыцарю не обойтись.
— Как сказать, — ответил Корум и Вернул меч в ножны.
Сэктрик сгорал от нетерпения:
— Гоффанон, что за сделку ты предлагаешь малибанам?
Гоффанон не отрывал глаз от Корума.
— Подходящее имя, — сказал он. — Но не светлая сила стоит за ним, а темная.
— Что я могу поделать, — ответил Корум. Гоффанон пожал плечами и перевел взгляд на Сэктрика.
— Я могу исполнить все ваши желания, вы же должны помочь нам в нашей войне с Фой Мьёр. Если мы одержим победу, если Великий Друид Эмергин останется жив, и, если мы сможем вернуть мабденам сокровища, хранящиеся в Кэр-Ллюде, то вы сможете покинуть этот мир и поселиться в другом, подходящем для вас мире.
Сэктрик кивнул своей ссохшейся головой.
— Такая сделка устроила бы нас.
— Тогда, — сказал Гоффанон, — мы должны поспешить с выполнением первой части нашего договора. Времени осталось мало — мабдены в осаде.
— Калатин сказал правду? — спросил Корум.
— Да, большая часть мабденской армии погибла. Ильбрик сказал:
— Гоффанон, мы знаем о том, что пока у волшебника был мешочек с твоей слюной, он мог управлять тобой. Почему же ты не подпал под его власть на этот раз?
Гоффанон улыбнулся.
— В этом мешочке моей слюны нет. — Он уже приготовился рассказать друзьям историю о мешочке, но тут его перебил Сэктрик.
— Хотите ли вы, чтобы я сопровождал вас на большой земле?
— Конечно, — ответил Гоффанон. — Это просто необходимо.
— Вы ведь знаете о том, как трудно нам покидать этот остров.
— Я повторяю — это необходимо, — сказал Гоффанон. — С нами должен пойти хотя бы один из вас — тот, кому малибаны смогут доверить всю свою силу. Этим малибаном можешь быть и ты.
Сэктрик на миг задумался.
— В таком случае, мне понадобится тело, — сказал он. — Тело, которое я сейчас занимаю, для таких путешествий не подходит. — Немного помолчав, он добавил: — Гоффанон, надеюсь, на этот раз ты не станешь обманывать малибанов-В голосе Сэктрика вновь звучали нотки высокомерия.
— На этот раз это не в моих интересах, — ответил кузнец. — Ты ведь и сам знаешь, Сэктрик, что подобные сделки не в моем вкусе. Сейчас у меня нет иного выбора — ситуация стала слишком серьезной. Боюсь, что для кого-то из нас этот договор обернется бедой — мне
Сэктрик пожал своими тощими плечиками.
— Что я могу с этим поделать, сидхи, — сила есть сила.
— Осталось понять, — вмешался в разговор Ильбрик, — каким образом Сэктрик сможет покинуть Инис-Скайт, если внешний мир так враждебен ему?
— Мне нужно тело, — Сэктрик выразительно посмотрел на друзей. От этого взгляда Корум внутренне содрогнулся.
— Выбор тел у нас не столь уж велик, — сказал Гоффанон. — Кто-то должен пожертвовать собственным телом в интересах общего дела.
— Пусть это буду я, господа.
Никто не ожидал, что здесь, на Инис-Скайте, может прозвучать этот голос. Корум обернулся и к величайшему своему облегчению понял, что слова эти принадлежали Джерри-а-Конелю. Тот стоял, опершись на скалу; шляпа его была надвинута на самые глаза, на плече сидел черно-белый крылатый кот.
— Джерри! — воскликнул Корум, бросившись навстречу другу. — Ты давно здесь?
— Я был свидетелем всего того, что происходило здесь сегодня. — Джерри подмигнул Гоффанону. — Ты просто молодец. Здорово ты провел Калатина…
— Если бы не ты, Джерри-а-Конель, у меня не было бы такой возможности, сказал Гоффанон. — Как только Джерри понял, что дела мабденов плохи, он, притворившись перебежчиком, предложил свои услуги Калатину, с радостью принявшему их. Волшебник не заметил никакого подвоха, поскольку судил о людях по себе. Джерри удалось подменить мешочек. Вместо старого он подложил волшебнику мешочек с талым снегом. Я прилежно исполнял роль слуги Калатина; Джерри же, воспользовавшись общей суетой, исчез и тайно следовал за нами до самого Инис-Скайта…
— Так значит, второй парус все-таки был! — воскликнул Корум. — Это был твой ялик, Джерри?
— Разумеется, — ответил добровольный Спутник Героев. — А теперь я хочу поговорить о деле. Я знаю, что коты вмещают в себя чужие души куда совершеннее, чем люди. Помню, один кот стал сосудом для великого волшебника, правда было это давно, я тогда и звался-то иначе. Думаю, Сэктрик, в моем коте тебе будет удобно…
— Вселиться в животное? — возмутился Сэктрик. — Да чтобы я. Император Малибана…
— Сэктрик, — сказал Гоффанон резко, — разве ты забыл о том, что в скором времени тебя и тебе подобных здесь ждет гибель? Неужели гордыня перевесит твой здравый смысл?
Сэктрик обиделся.
— Карлик, как ты смеешь так говорить со мной? Если бы я не дал слова…
— Но ты уже дал его, — перебил Сэктрика Гоффанон. — Выбирай — или ты вселяешься в кота, или мы разрываем наш договор, и ты остаешься без этой самой штуковины.
— Она мне дороже жизни.
— Тогда делай то, что предлагает тебе Джерри. Какое-то время Сэктрик с презрением смотрел на черно-белого кота. И вдруг шерсть на коте поднялась дыбом, сам же он дико завыл. Ссохшееся тело Сэктрика с треском повалилось наземь. Кот проговорил: