Серебряная свадьба
Шрифт:
Д а ш а. Была я сегодня… в одном месте.
О л я (насторожилась). Где же это?
Д а ш а. Чаю налей, пожалуйста.
О л я (наливает чай). Я тебя спрашиваю — где была?
Д а ш а. Да справки тут кое-какие…
О л я. Какие еще справки!
Д а ш а. Ну… с квартирой-то что-то надо делать.
О л я (сдерживаясь). С какой квартирой?
Д а ш а. Не могу же я на старости лет… одна… без удобств! Тебе-то хорошо… Тебе не понять.
О л я. Опять ты за свое?
Д а ш а. Мне
О л я. Что тебе полагается? Тебе дали комнату в Ангарске… Ты ее бросила.
Д а ш а. А что я в Ангарске стала бы делать? Здесь вы все… Виктор, внуки… А сюда из Ангарска не обменяются.
О л я. Люди как-то меняются!
Д а ш а. Чего вспоминать — когда это все было. Десять лет прошло.
О л я. Неужели уже десять лет ты мне здесь голову морочишь?! Каждый твой приезд — это год здоровья для меня потерянного. Виктор после того случая, как уехал в Москву, так ни слуху ни духу. А ты знаешь, какой он аккуратный — или письмо, или позвонит. А уж в субботу обязательно.
Д а ш а. Это Лида его настраивает.
О л я. При чем тут Лида? Лида-то как раз страдалица. Вроде меня…
Д а ш а. Грех тебе себя страдалицей называть. Чего тебе? Два сына — таких удачных.
О л я (смягчаясь). Я иногда в очереди кому рассказываю, так не верят. Одна дама в молочной мне так ехидно отвечает: «А что они у вас оба гении, что ли?» «Почему гении?» — спрашиваю. «Ну как же! Один — журналист, другой — начальник. В семье всегда уж один, да никудышный. А у вас оба светятся!» А я отвечаю: «Так получилось, что оба хорошие!» Ты ешь, ешь… Масло-то бери…
Д а ш а. Возьму, возьму…
О л я. Не нравится, что ли?
Д а ш а. Аппетита как-то нет. От усталости, наверное… На тот свет пора.
О л я. Да я тоже не против. (Рассмеялась.)
Д а ш а. Это ты только так говоришь. Помнишь, как папа говорил: «O, altitudo!» — «О, высокие чувства!» А мне действительно другого выхода нет. Никому я не нужна.
О л я. Как это не нужна? У тебя сын… Виктор.
Д а ш а. Какой он мне сын? Ты его воспитала. Тебя он мамой зовет. Мне и не позволит.
О л я. Ох и неблагодарная ты… И как у тебя только язык поворачивается. Уж Виктор к тебе плохо относится?!
Д а ш а. Не знаю уж, как относится, а умирать, видно, одной. В одиночестве. В своей Русановке. В конуре этой… Двенадцатиметровой…
О л я. Почему! Там и кухонька есть. И электричество…
Д а ш а. Тебя бы в эту кухоньку. (Вытирает слезы.) Вот зима катит… я уж не переживу там…
О л я (раздражаясь). Ну куда, куда я тебя возьму? К Мише в комнату, что ли? Или на одной кровати вместе спать? У меня в клетушке и поставить ничего нельзя. Даже раскладушку некуда… (Злясь на сестру, на себя.) Нет уж… Я тоже старуха! Всю жизнь за всеми ухаживала. Хватит! Хочу хоть умереть спокойно — в своем углу.
Д а ш а. Да я к вам и не хочу…
О л я. А куда ты хочешь? De rigueur обязательно. К Виктору, что ли?.. Ох, Дашка… дождешься ты у меня…
Д а ш а (пряча глаза). Ему же все равно в Москве квартиру большую дадут!
О л я. Ну а ты-то кто ему?
Д а ш а.
О л я. Так это только мы с тобой знаем. А по документам ты ему тетка. Да еще — фамилии у вас разные.
Д а ш а. Но это же так, условности — le convenances [3] , как папа говорил.
3
Условности света (франц.).
О л я. Ты все-таки где была сегодня?
Д а ш а. Справки кое-какие нужны были…
О л я. Сколько раз я тебя просила. Не вороши прошлое! Нам умирать пора! Детям же жизнь испортишь! Виктору тому же… Начнут копать… Что, откуда, метрики разные… Хранятся же они где-то!
Д а ш а. Ну и что? Столько лет прошло!
О л я. Неужели тебе сына своего не жалко? У него сейчас такой ответственный момент! В Москву переводят…
Д а ш а (машинально повторяет). В Москву…
О л я. Ведь такие люди, как он… Они же должны быть самые-самые… Без сучка и задоринки! А если что всплывет? Ведь всегда найдутся люди, чтобы этим воспользоваться! Потопить его!
Д а ш а (неестественно). Подумаешь, тайны какие…
О л я. Мы с тобой свой век прожили… Плохо ли, хорошо… Все было… с нами и умрет. Пусть детей за собой не тянет.
Д а ш а (после паузы). Да я уж заявление оставила.
О л я (села как подкошенная). Иногда мне кажется, что я могла бы тебя убить.
Д а ш а (покорно). Убей.
О л я. Ой, мурашки какие-то… перед глазами. (Машет рукой перед закрытыми глазами.)
Д а ш а (испуганно). А у тебя лекарства где?..
О л я. Какие там лекарства! Господи! Пришла… Все так хорошо было, спокойно… Так нет, явилась!
Д а ш а. У меня тоже так вот… подступит к горлу… Думаю — все, конец… Никто и не услышит.
О л я. А я тоже ночи не сплю. Когда Миша задерживается. Дверь хлопнет, думаешь — он… Нет! И так часов до четырех проворочаешься… Подожди! (Идет в коридор, прислушивается.) Спит. Спокойно, кажется.
Д а ш а. Жениться ему надо.
О л я. Я в эти дела не вмешиваюсь. Своя голова на плечах.
Д а ш а. Тридцать пять все-таки…
О л я. Ну и что? Вон Арсений Васильевич, тот вообще до сорока не женился. Значит, Миша в отца пошел.
Д а ш а. Тогда другое дело, как говорится force majeure [4] . Империалистическая, потом гражданская… Революция. Не до того было.
О л я. Но другим-то до того! Ты вон замуж скольких лет выскочила? Как мама настаивала, требовала университет кончить. Так нет — тебе же и тогда на всех наплевать было!
4
Сила обстоятельств (франц.).