Серебряная ведьма
Шрифт:
Он склонился в седле и поприветствовал ее, Хелену тут же оттолкнула полногрудая четырнадцатилетняя старшая дочь Жозефины Лизетта. Краснея и хихикая, девочка направилась к всаднику, но не успели они обменяться несколькими словами, как Жозефина встала между ними, словно разъяренная тигрица.
Грубо оттолкнув дочь, мадам Алан выступила вперед и что-то тихо сказала незнакомцу. Несмотря на все старания Мари Клэр, она не смогла расслышать ни слова.
Мужчина выпрямился в седле с озадаченным видом. Когда Жозефина продолжила свою речь, он беспокойно осмотрел улицу.
Мари Клэр видела, что всадник подъехал прямо к ее дому. Грациозно соскочив с коня, он накинул поводья на забор. Аббатиса поняла, что ее первое впечатление было верным: мужчина действительно был красив. На его скуластом лице красовались аккуратные усики и бородка, но взгляд и весь облик свидетельствовали об отчаянном характере.
Глаза и улыбка у него были плутовские, такие, от которых большинство мамаш запирают своих дочерей, а сами потом не могут противостоять их чарам. Даже Мари Клэр разволновалась, и ее сердце затрепетало, когда он входил в калитку ее сада.
Еще больше она изумилась, когда он упал перед ней на одно колено, взял за руку и бережно поднес ее к своим губам.
– Преподобная матушка, – прошептал он.
– Прошу прощения, месье. Но я не… Я больше не…
Боже праведный, подумала Мари Клэр с отвращением. Неужели она действительно покраснела и запнулась?
– Для меня вы всегда будете матерью аббатисой. – Он посмотрел на нее сквозь густые ресницы, озарив ослепительной улыбкой. – Я бы никогда не отважился назвать вас Мари Клэр.
– Полагаю, у вас хватит отваги на все, что угодно, сын мой, – ответила женщина, наконец-то вернув себе самообладание. Она убрала руку и властно произнесла: – Не беспокойтесь о моем имени, лучше поскорее назовите свое.
Он на мгновение растерялся, но вскочил на ноги с возгласом:
– Что? Не говорите, что вы меня не знаете. – Когда Мари Клэр недоуменно посмотрела на него, он приложил руку к груди. – Мадам, определенно, вы не могли меня забыть. Это же я, Мартин Ле Луп. Друг капитана Николя Реми. Преданный раб мадемуазель Мири и ваш покорный слуга.
Он снял берет и поклонился ей, взмахнув плащом, пока Мари Клэр моргала в недоумении, он улыбнулся с надеждой.
Мартин Ле Луп? Не может быть. Она смотрела на него, оглядывая этого высокого, крепкого человека, пытаясь найти в нем черты стройного юноши, который благоговейно следовал по пятам за Мири в то далекое лето, и последние дни перед тем, как Аристид напал на остров Фэр со своими охотниками на ведьм.
Аббатиса подумала, что винить ее за то, что не признала Мартина, было нельзя. Он вырос и изменился, превратившись из гадкого утенка в прекрасного лебедя. И, рассматривая его, она заметила в его глубоко посаженых зеленых глазах плутовство, которое она запомнила еще с тех времен, когда он был совсем мальчиком.
– Святые небеса! Волк. Это… это ты.
Она зажала рот руками, а потом упала в его объятия с радостным возгласом.
Мартин обнял ее так, что затрещали ребра, подхватил на руки так, что
– Ну, хватит, грубиян. Хватит. Поставь меня обратно. Что за своеволие в отношении пожилой женщины!
Она засмеялась, когда Мартин улыбнулся ей и поставил на ноги. Чепец свалился набок. Поправляя его, она заметила, что соседки глядят на них во все глаза. Если бы Жозефина вывернула шею еще больше, то потеряла им равновесие и свалилась бы прямо в пыль.
Мари Клэр снова засмеялась и вдруг поняла, что не делала этого уже много лет. После всех тревог и волнений она почувствовала себя гораздо лучше и улыбнулась Мартину.
– О мой дорогой Волк. Ты даже не представляешь как я рада тебя видеть.
– А я вас, матушка. Остров Фэр не такой большой, как Париж. Его можно было бы уложить в кошелек, но я в полном отчаянии, потому что с трудом отыскал вас и не знаю, где Мири. Люди здесь не доверяют незнакомцам, но клянусь, они теперь гораздо более неприветливы, чем прежде. Знаете, что сказала мне та строптивая дама, когда я всего лишь задал ей вопрос? – Мартин сделал жест в сторону Жозефины. – Она сказала, что придержит язык, потому что ни одна порядочная женщина на этом острове не станет разговаривать с таким глазастым щеголем. – Он вскинул руки. – Эти женщины обвинили меня бог знает в чем. В непристойном флирте, бесстыдном нахальстве, дьявольской красоте. Но позвольте спросить, почему глазастый?
Его негодование могло бы позабавить Мари Клэр при других обстоятельствах, но она стала серьезной при упоминании имени Мири, заранее страшась того, что должна сказать Мартину.
– Волк, я хочу сказать про Мири…
– Где же я могу найти мою прекрасную Лунную деву? – Мартин пристально посмотрел мимо нее, ожидая, что Мири выйдет из дома. – Скажите, если вам что-нибудь известно о ее маленьком домике где-нибудь в лесу в окружении белочек, кроликов, медведей…
– На острове Фэр медведей нет. Но действительно, ее дом в глубине леса…
– Ах, я так и думал. – Он глубоко и печально вздохнул. – Надеюсь положить этому конец.
– Волк…
Мари Клэр попыталась заговорить снова, но он остановил ее, улыбнувшись и обняв женщину за плечи.
– Подождите, пока Мири увидит, что у меня есть для нее. Прекраснейший отрез голубой шерсти, который я купил, когда недавно был в Англии. Если бы я мог, то наряжал бы мою королеву только в самые прекрасные шелка и парчу. Но я подумал, что Мири это понравится гораздо больше. А вы что думаете?
– Уверена, ей понравится, но…
– Однако что касается кухни, тут англичане не на высоте, то пойло, которое они называют элем… фу! – Мартин закатил глаза. – Зато эти люди по-настоящему знают, как ткать шерсть. Материя очень тонкая и мягкая, из нее можно даже сшить свадебное платье.
– Мартин! – произнесла женщина более решительно.
Резкость ее тона наконец-то подействовала на него. С потерянным видом он сказал:
– Позвольте угадать, о чем вы думаете. Что мне не надо говорить о свадьбе с Мири, и вы правы. Я совершенно не стою ее. Я глупец, что питаю надежды…