Серебряное перо
Шрифт:
Она широко раскрыла глаза, перевернулась на живот и закашлялась, выплёвывая воду. Кто-то упал рядом с нею, тоже закашлял.
– Ты что, с ума сошла?
– произнёс мягкий и твёрдый голос, едва они оба откашлялись.
– Ты… Зачем это…
– Я… Я не знаю…
Она с трудом повернулась. Рядом с ней лежал жеребец-единорог. При свете его слабо сияющего рога Октавия увидела, что его короткая и вымокшая шёрстка имеет тёмно-зелёный окрас, сбившаяся грива тёмно-розового, а превратившийся в мочалу хвост - светло розового цвета. Глаза у жеребца
– Не знаешь, из-за чего решила утопиться, да?
– спросил жеребец. Октавия слабо кивнула, стуча от холода зубами.
– Да ты совсем замёрзла, кобылка! А ну-ка вставай!
– Н-н-не мо-о-огу… - проговорила поняшка.
– Что же мне с тобой делать?
– улыбнулся единорог, тяжело поднимаясь с земли и по-собачьи затрясся.
– Как тебя звать-то?
– О-о-октавия.
– А я Альт, - единорог посмотрел на меня.
– Ты что, вправду не можешь встать?
Октавия снова перевернулась на живот и попробовала подняться на трясущихся слабых ногах. Ничего не вышло - она едва приподнялась, как снова плюхнулась мордочкой в траву.
– Октавия, давай-ка я тебе помогу…
Единорог подлез под неё. Она приподнялась, насколько только могла, а пони забрался под её живот и резко встал. Октавия оказалась перекинута через его спину, как какой-то мешок, но ей сейчас было всё равно… Запах мокрой шерсти ударил ей в нос и только теперь бедная пони осознала, в какой опасности она только что пребывала, и что могло случиться, если бы не этот Селестия знает откуда взявшийся единорог.
Нетвёрдым шагом Альт понёс её обратно к мосту, пару раз останавливаясь на подрагивающих ногах - жеребец был ненамного больше самой Октавии и хотя пони уже два дня соблюдала диету, она всё же весила далеко не как пёрышко…
Остановившись возле моста, единорог лёг и осторожно выполз из-под пони. Она с трудом приподняла такую тяжёлую голову - Альт побежал к мосту. Вернулся он с вымокшим пиджаком, который он скорее всего скинул перед прыжком за ней, и седельной сумкой, а также с футляром под какой-то музыкальный инструмент. Может, даже под скрипку.
– Теперь ты сможешь идти?
– громко спросил он, перекрикивая грохот грома. Простой дождь переходил в грозу.
– Д-д-да…
– Тогда вот, надень, - он накинул на неё свою одежду.
– Костюм ещё не совсем промок, а это всё же лучше, чем ничего. Извини, но рубашка вымокла, так что есть только это.
– А ка-а-а-ак же т-т-ты? В-в-вы…
– Можешь и на “ты”!
– улыбнулся единорог, стараясь не показать, что он и сам замёрз… - Я обойдусь, ничего… Иди за мной, мой дом на краю Понивилля… Апчхи, ближнем к нам краю.
– Вы ч-чихаете… Наденьт-те, - Октавия попробовала снять с себя пиджак, но чихнула сама.
– Вы тоже! Идёмте, пока мы с вами не простудились.
“Хотя это и неизбежно после такого купания” - подумала Октавия. Но, несмотря на неизбежность простуды, она резво зашагала за спасшим её незнакомцем, низко опустив голову и думая - нет,
Она и сама не заметила, как они дошли до дома Альта - простого домика, который есть у многих пони в городе. Единорог просунул ключ в замочную скважину, провернул раз, другой, после чего открыл дверь и буквально затолкал Октавию вовнутрь. Затем зашёл сам, запер дверь и включил свет.
– Идите прямо вперёд, в зал, затем по лестнице наверх и в ванну, - тоном, не терпящим возражений, приказал единорог.
Октавия сняла с себя пиджак и постукивая копытами по деревянному полу. Она даже не думала, что сейчас оказалась в доме неизвестного ей пони. Слово “ванна” выдуло все мысли.
Она мыла передние копыта, когда в ванную комнату зашёл Альт с широким полотенцем, которое он, по-видимому, достал из чемоданов, что она видела внизу - похоже, единорог только въехал в этот дом. Он приказал Октавии повернуться к нему и держа полотенце с помощью магии, насухо вытер пони.
– А теперь - в спальню! Тебе нужно согреться.
– Я не такая!
– вскинулась Октавия.
– Что вы себе позволяете?!
– Тебе что, вода мозги вымыла?
– расхохотался единорог, но спохватился.
– Ой, извини… Я имел ввиду - в постель ложись и обсыхай, Селестия тебя (апчхи!) за хвост.
– А… - Октавия покраснела, что было видно и с шерстью.
– А ты что подумала?
– фыркнул жеребец.
Она быстро прошмыгнула мимо него и вошла в комнату. Кровать! Мягкая, тёплая, тёплая, тёплая и снова тёплая кровать!!! Она скинула синее покрывало, затем опомнилась, подняла его с пола, аккуратно сложила, помогая себе и ртом, и копытами, положила на комод и только после этого нырнула под одеяло, заскулив от удовольствия.
Альт явился спустя шесть минут, удерживая на подносе чашку с чаем и баночкой с ложечкой.
– Малиновое варенье, - улыбнулся он в ответ на немой вопрос.
– Это у меня ещё от поездки в Си Эмпайр осталось.
– Вы путешественник?
– удивилась пони.
– Я - музыкант. Вот, нашёл себе место, где думаю остановиться. Говорят, в Эквестрии любят классическую музыку.
– А на чём вы играете?
– осторожно отпивая горячего чая, спросила Октавия. Чай имел странный вкус.
– С чем он?
– Противопростудный состав!
– гордо объявил единорог.
– У зебр научился… А играю я на альте. Видите, как имя подошло!
– Интересно… - она стала аккуратно есть варенье. Вкусное!
– А что вы делали ночью на мосту?
– Это я могу спросить у вас, - ухмыльнулся пони.
– Но вообще-то я просто опоздал на поезд… Мне надо было по делам в Эплузу, я остановился там вчера и только сегодня перебрался сюда. Вот и пошёл пешком. А там вы, стоите, готовитесь прыгнуть… Кстати, из-за чего?
– Не важно.
– Ну-ка отвечай!
– возвысил голос единорог.
– Мне тут суицидница не нужна, ещё на меня спишут!