Серебряное зеркало и другие таинственные истории
Шрифт:
Его собеседник, который в это время раскуривал трубку, вздрогнул и уронил спичку.
— Вы так думаете? Что ж, они и в самом деле совсем разные.
И тут Мортимера осенило.
— Они ведь не родные сестры, не так ли? — мягко спросил он.
Динсмид пристально посмотрел на него, помедлил немного и наконец решился ответить.
— Это очень умно с вашей стороны, сэр, — сказал он. — Нет, одна из них приемная дочь. Мы взяли ее совсем малышкой и воспитали, как свою собственную. Она никогда не знала правды, но скоро узнает. — Он вздохнул.
— Ее ожидает наследство? — спокойно
— Странно, что вам вздумалось спросить об этом, сэр.
— Что-то вроде телепатии, а? — с улыбкой спросил Мортимер.
— Похоже на то, сэр. Мы взяли ее по просьбе ее матери, за небольшое вознаграждение, — я ведь тогда еще только начинал свой бизнес. А несколько месяцев назад я наткнулся на объявление в газете и подумал, что ребенок, о котором говорится там, — это наша Магдалена. Я съездил повидать адвокатов, мы с ними потолковали о том, о сем. Конечно, они не сразу мне поверили, но теперь-то все разъяснилось. На той неделе я сам отвезу девочку в Лондон, а до тех пор мы ничего ей не говорим. Кажется, ее отец был очень богат. Он узнал о существовании ребенка за несколько месяцев до своей смерти, завещал дочери все деньги и нанял агентов, чтобы ее разыскать.
Мортимер слушал с напряженным вниманием. У него не было причин сомневаться в словах Динсмида. Это объясняло сумрачную красоту Магдалены и, возможно, ее отчужденность и замкнутость. Тем не менее, хотя большая часть рассказа могла быть истиной, за ним скрывалась какая-то ложь. Но Мортимер не хотел пробуждать у собеседника подозрения; напротив, он должен был сделать все возможное, чтобы усыпить их.
— Все это чрезвычайно интересно, мистер Динсмид, — сказал он. — Я рад за мисс Магдалену. Красавица, богатая наследница, — ее ждет счастливое будущее.
— Так оно и есть, — от души согласился ее отец, — и к тому же, мистер Кливленд, она очень хорошая девушка.
В его голосе звучала неподдельная теплота.
— Что ж, — сказал Мортимер, — думаю, мне пора отправляться в путь. Должен еще раз поблагодарить вас, мистер Динсмид, за ваше на редкость своевременное гостеприимство.
Сопровождаемый хозяином, он вошел в дом, чтобы пожелать всего доброго миссис Динсмид. Она стояла у окна, спиной к ним, и не слышала, как они вошли. На веселый возглас мужа: «Мистер Кливленд пришел попрощаться!» она нервно обернулась и, вздрогнув, выронила что-то из рук. Мортимер поднял эту вещицу и отдал ей. Это был миниатюрный портрет Шарлотты, написанный в манере двадцатилетней давности. Повторяя для миссис Динсмид слова благодарности, с которыми только что обращался к ее мужу, Кливленд снова заметил страх на ее лице и настороженность в глазах.
Девочек нигде не было видно, но Мортимер, следуя своему плану, не выразил огорчения по этому поводу. На этот счет у него была одна мысль, которая не замедлила подтвердиться. Он прошел всего полмили, направляясь к тому месту, где накануне оставил машину, когда кусты на обочине раздвинулись и на дорогу вышла Магдалена.
— Мне было необходимо повидаться с вами, — сказала она.
— Я
Магдалена кивнула.
— Зачем? — мягко спросил он.
Девушка отвернулась и начала обрывать листья с кустарника.
— Не знаю, — сказала она. — Честное слово, не знаю.
— Расскажите мне все, — попросил Мортимер.
Магдалена тяжело вздохнула.
— Я — человек здравомыслящий. Не из тех, кто грезит наяву или выдумывает всякие вещи. И если я говорю, что в этом доме, — она указала в сторону холма, — есть что-то дурное, то имею в виду реальное зло, а не только отзвуки прошлого. Это началось с нашего приезда и продолжается до сих пор. Чем дальше, тем хуже. Мама, отец, Шарлотта — все стали на себя не похожи.
Мортимер перебил ее.
— И Джонни? — спросил он.
В глазах Магдалены промелькнуло что-то вроде догадки.
— Нет, — сказала она, — теперь я вижу, что Джонни не изменился. Он единственный, кого это не коснулось. И вчера за ужином он ничего такого не заметил.
— А вы? — спросил Мортимер.
— Я боялась, ужасно боялась неведомо чего, как ребенок. Отец был какой-то… странный, другого слова не подберешь. Он сказал: «Чудес не бывает». Тогда я взмолилась, по-настоящему взмолилась о чуде — и вы постучали в дверь.
Девушка внезапно остановилась, пристально глядя на него.
— Наверное, я кажусь вам сумасшедшей, — с вызовом произнесла она.
— Нет, — ответил Мортимер, — напротив, вы кажетесь мне абсолютно нормальной. Все нормальные люди чувствуют, когда им грозит опасность.
— Вы не понимаете, — сказала Магдалена. — Я боюсь не за себя.
— За кого же, в таком случае?
Но Магдалена снова беспомощно покачала головой:
— Сама не знаю.
Она продолжала:
— Я написала — «SOS» чисто импульсивно. У меня была дурацкая мысль, что остальные — я хочу сказать, кто-то из них, — не позволят мне поговорить с вами. Я хотела просить вас о чем-то, но теперь уже не знаю о чем.
— Не беда, — сказал Мортимер, — я сделаю все, что нужно.
— Что вы можете сделать?
Мортимер слегка улыбнулся.
— Я могу думать.
Она недоверчиво поглядела на него.
— Да, — сказал он, — это занятие намного полезней, чем вам кажется. Скажите, вчера перед ужином ваше внимание не привлекла какая-нибудь необычная фраза или слово?
Магдалена нахмурилась.
— Вроде бы нет, — сказала она. — Правда, я слышала, как отец говорил маме, что Шарлотта в точности на нее похожа, и при этом как-то странно смеялся. Но что здесь особенного?
— Ничего, — медленно произнес Мортимер, — только Шарлотта не похожа на вашу мать.
На минуту или две он погрузился в размышления, потом поднял глаза и встретил растерянный взгляд Магдалены.
— Ступайте домой, дитя мое, — сказал он, — и не беспокойтесь ни о чем. Положитесь на меня.
Она послушно направилась к коттеджу. Пройдя еще несколько шагов, Мортимер остановился и, отказавшись от сознательных усилий, сосредоточился на случайных образах, беспорядочно всплывающих в памяти. Джонни! Он каждый раз возвращался к Джонни.