Серебряный цветок
Шрифт:
— Жизнь — это не только сражения, — возразила Ная.
Она пробежала глазами по ожогам Кьяра и невольно вздохнула: ей больше нравилось, когда мужчина был воплощением идеальной картинки из женских фантазий, а не лежал раненый у неё на коленях.
— Аэн, есть шанс, что у него не останется шрамов? — спросила предводительница.
— Есть, если мы, конечно, выживем… — откликнулся целитель.
— Если он не в состоянии защитить себя, толку со всего остального — ноль... — продолжал настаивать на своём Эмиэль.
— Знаешь почему Мать Дома называют Матерью? — перебила
Она обвела притихших мужчин предупреждающим взглядом, но увидев, что спорить с ней никто больше не собирается, вздохнула:.
— Ладно, спите, пока есть возможность. Аэн, могу я рассчитывать, что целители нас разбудят через пару часов?
— Конечно, — кивнул мужчина, — И насчёт Кьяра... Когда все пели Песнь, он отдал практически всю магию, которая у него была, чтобы поднять барьер. Так что, не так уж он и бесполезен, как ты считаешь.
Последнее целитель бросил Эмиэлю, глянув на него с неприкрытым осуждением. Аэн понимал, что в мужчине говорили вбитые с детства негласные законы Дома Ран: кто сильнее — тот и прав, кто может победить — тот и достоин, остальные — ничего из себя не представляют. Но он всё равно не считал, такие оценки чьей бы то ни было жизни уместными, особенно в отряде. Иначе из них всех достойными жить были только сам Эмиэль, Ная и, может быть, ещё Иран.
— Почему ты отправила их вдвоём? — когда Аэн отошёл, Эмиэль снова обратился к Нае, следя взглядом за Ираном, который помогал другому целителю.
— Я знаю, что ты был прав, — вздохнула Ная, проследив его взгляд, — но каждый должен быть на своём месте — там от него будет больше всего пользы. Чувства зачастую сильнее магии. Иран бы всё время отвлекался, думая о брате. Шанс того, что его бы убили при таком раскладе был выше, а здесь он на своём привычном месте и делает всё, что может: в бою побеждает тот, кто сражается.
Эмиэль кивнул: только тот, кто целиком и полностью сосредоточен на бое, может победить — это и для него было прописной истиной, это он мог понять.
Над Домом Лияр по-прежнему шёл бой. Гремели взрывы магической энергии. Кричала виверна. Слышались приказы. Но отряду Наи нужно было восстановить силы. Они все понимали, что впереди их ждало ещё не одно сражение...
Глава 19. Между сражениями
Наю с мужчинами разбудил звук сигнального рога Дома Лияр.
— Что случилось? — предводительница выбралась из-под Кьяра и встала, чтобы пойти узнать, что происходит.
— Подожди, не ходи одна, — Ариен поднялся следом за ней.
Они осторожно выглянули на улицу: не считая того, что всё вокруг было в беспорядке и залито слизью, никаких признаков новых проблем видно не было. Ная с Ариеном прошли немного вглубь Дома, осматриваясь и прислушиваясь.
На площади, частями или целиком, лежали туши кваллов и иссушенные тела тёмных эльфов, на зданиях вокруг висели щупальца, под ногами
Часть окон была выбита попавшими в них ударами или трупами отброшенных магическими зарядами тварей. Лавки, бочки, столы... — практически всё, что стояло на улицах, было или разбито или опрокинуто. Такого погрома Ная не видела в Доме даже после Праздника изобилия, когда за несколько часов в Таэмране выпивали столько настойки, сколько за год во всех тавернах вместе взятых не выпивали.
В целом картина была мерзкая — целый перевернутый вверх дном Дом, обмазанный слизью и завешанный двух-трех метровыми голубыми и малиновыми щупальцами. Ная сморщилась и мысленно застонала, понимая, что убирать дохлых кваллов заставят в первую очередь магов огня.
Насмотревшись на всё это и более-менее составив себе картину того, что сейчас происходило в городе, Ная окликнула одну из проходящих мимо женщин:
— Что происходит, к чему сигнал?
— На территории Дома всех перебили. Приказ: восстановить силы и собирать отряды по трое для вылазок в город. Чем ты вообще занималась? — упрекнула предводительницу женщина.
— Спала, — честно ответила Ная.
Женщина в ответ бросила на неё ещё один презрительно-негодующий взгляд и быстро ушла. Когда она исчезла из виду, еле сдерживающийся до этого Ариен рассмеялся в голос.
— Клянусь, если бы я так не любила твой смех, ударила бы! — с наигранным недовольством фыркнула Ная.
Но на самом деле, она и сама изо всех сил пыталась не засмеяться — выставить себя такой дурочкой, ещё надо было постараться.
Однако после её неосторожной фразы веселье на лице Ариена резко сменилось выражением полного внимания — он испытывающе смотрел на свою предводительницу, в его тёмных глазах мешалась надежда и настороженность.
— Ну, что? Нечего делать такое лицо, будто не знаешь... — Ная и сама поняла, что проговорилась и произнесла вслух то, что стоило бы оставить при себе. По крайней мере, так считало подавляющее большинство тёмных эльфов... Но прислушиваясь к себе, Ная понимала, что даже поймай она себя на этой фразе, всё равно бы сказала, потому что это было правдой, которую она не собиралась скрывать от Ариена. А остальные со своим мнением могли провалиться в дебри измерений: её жизнь — не их дело.
— А моя госпожа любит только мой смех? — Ариен продолжал вглядываться в её лицо, осторожно задавая вопрос, который едва ли кто-то из тёмных эльфов стал бы озвучивать всерьёз. Но даже понимая, что это лишнее, он всё равно не смог сдержаться, догадываясь, что его госпожа скорее всего даст ему ответ. Мужчине по какой-то причине хотелось услышать от неё тёплые, почти запретные слова, хотелось, чтобы она действительно сказала то, что он и так знал. Но одно дело просто знать, что тебя любят и совсем другое — услышать, как тебе это говорят в лицо.