Серебряный камень
Шрифт:
Раздалось лязганье стали. Подняв голову, Йен увидел, что между ним и десятком обнаженных мечей стоят Ториан Торсен и Торри.
Затем, двигаясь умышленно медленно, Ториан Торсен опустил клинок.
– Ни к чему бросаться в драку, – произнес он.
– Не дурите! – громыхнул Ивар дель Хивал. – Они лишь хотят помочь несчастному.
– Оставьте их! – раздался крик Мэгги. – Ничего плохого ему не сделают!
Как, впрочем, и ничего особенно хорошего. Собственно, человеку, бьющемуся в конвульсиях, ничем помочь и нельзя, можно только уберечь его
Тем временем судороги заметно ослабли и вскоре прекратились. Хорсел Тюрсон обмяк на полу. Арни вытер ему лицо синей банданой, и ткань потемнела от крови из разбитого носа.
– Все в порядке, – бормотал старик, поворачивая голову аргентума. – Незачем тебе блевотину глотать, ты теперь отдыхай, – убеждал он впавшего в беспамятство Тюрсона, однако говорил громко, чтобы слышали все. – Скоро будешь как огурчик. – Арни поднял взор на Йена. – Припадок. Из-за Проклятия Одина.
Да, теперь многое становилось ясным. Пожалуй, неудивительно, что Осии сразу стало легче, стоило ему только оказаться на Харбардовой Переправе.
Старый мошенник Один действовал в полном соответствии со своей репутацией, пытаясь удержать Мэгги и Торсенов. Вполне возможно, что Проклятие Одина и послужило отправной точкой, началом хитроумного плана – заманить в Тир-На-Ног Осию в сопровождении какого-нибудь молокососа, который бы и донес его копье – и его Проклятие – прямиком к Столу. А если при этом ничтожный человечишка, назойливый простофиля Йен Сильверстейн отправится к праотцам, покой божества вряд ли будет нарушен.
Приложив два пальца к шее Хорсела Тюрсона, Арни поднял свободную руку вверх, требуя тишины.
– Ничего, оклемается. У меня есть кое-какие лекарства против эпилепсии, но, по-моему, лучше их не давать.
– Да, – кивнул Йен. Еще неизвестно, как будут действовать лекарства здесь, в Тир-На-Ног. К тому же Йена тревожило и другое обстоятельство – а не испортил ли их Харбард.
Он взглянул на Торри и Ториана. Если бы их здесь не оказалось, Йен и Арни сейчас лежали бы на полу, пронзенные десятком мечей.
А Торсены не отправились бы на поиски Йена, если бы не Мэгги.
Тут юноша заметил, что Мэгги ему улыбается. Поднеся пальцы ко лбу, он с ответной улыбкой отдал ей честь.
Молодец, отличная работа.
Глава 21
Пасть волка
Прибывшие гвардейцы Престола унесли погруженного в глубокий сон Хорсела Тюрсона на импровизированных носилках, наскоро изготовленных из одеял. За Столом вновь воцарилось подобие порядка, хотя атмосфера стала еще менее дружелюбной.
Поднялся герцог Залива Байт, и гул разговоров стих.
– Осмелюсь предположить, что вы не хотели причинить вред Хорселу Тюрсону?
Йен отрицательно покачал головой:
– Лично я вообще не причинял ему вреда. Это все Проклятие Одина, не мое же, в конце концов. – Юноша развел руками. – Я не наделен подобными силами. Я… я просто человек.
– Но ты принес копье бога и не пострадал. И ты… наложил Проклятие Одина на Хорсела
Йен снова покачал головой.
– Даже если это я… – Он беспомощно развел руками. – Я понятия не имею как.
Мысли лихорадочно путались. Ясно, что Один способен воздействовать на огромном расстоянии. Может, все дело в кольце? Нет, не похоже, кольцо лишь пульсировало периодически на пальце, и все. Если сейчас снова протянуть руку…
Да нет, вот уж не время ставить эксперименты.
– Я не собирался причинять ему вреда, – повторил Йен. – Просто не понимаю…
– Ясно. Ты должен явить свою истинную натуру, – не терпящим возражений тоном произнес герцог Залива Байт. – Иначе можно бесконечно долго спорить о проклятиях и заклинаниях. – Он обвел глазами сидевших за Столом. – Я не склонен вступать в войну с Доминионами, по крайней мере сейчас и… – Он осекся. – Не в данных обстоятельствах, короче говоря. Однако должен признаться моим собратьям, что меня терзают сомнения. Положить руку в Пасть Волку испокон веков считалось привилегией. – Он поднял вверх свою железную руку. – Мы все прошли Испытание Болью, но прошли его ради того, чтобы продемонстрировать достоинство… а не ради того, чтобы доказать свою правдивость.
Сказав это, он направился к занавесу позади Стола и беззвучно отдернул его.
На вытесанном из камня столе высотой примерно по грудь возвышалось каменное изваяние в форме головы зверя.
Йен даже не сразу понял, что это волк; голова была такая большая, зубастая и свирепая, что походила на карикатуру.
На стойке позади изваяния стояло с десяток копий, только каждое из них венчал не острый наконечник, а деревянный диск размером с тарелку.
– Все мы, как и наш Отец Тюр, стойко выдержали поединок с Волком, все мы клали руку в его пасть, преодолевая Боль.
– И так вы потеряли свои руки? – вдруг заговорил Торри.
– Нет, – возразил герцог. – Так мы пожертвовали свои руки, явив всем достоинство и честь. – Он взял со стойки копье. – Каждый, кто поддерживает кандидата, имеет право оттолкнуть его, когда он ухватит Боль; каждый, кто не поддерживает кандидата, имеет право помешать этим попыткам. – Герцог поставил копье на место. – Обетованный Воитель, конечно же, не почувствует боли, его рука не обуглится и не сгорит, иначе как бы он справился с Гунгниром!
Йен однажды прикоснулся к Гунгниру без перчатки Фрейи – случайно, во сне. Место, где еще недавно красовался волдырь от ожога, отчаянно чесалось.
– Вы просите меня сунуть руку в пасть скульптуре и ухватить Боль, – а сами тем временем с любопытством будете наблюдать, не погибну ли я?
Герцог невозмутимо кивнул.
– Да, – столь же невозмутимо прозвучал его ответ. – Именно это мы и велим тебе сделать.
Йен судорожно глотнул, однако металлический привкус страха во рту не исчез. Значит, они ждут, когда пламя сожрет его руку – по меньшей мере? А вдруг кто-нибудь из них решит, что без Йена будет только лучше?