Серебряный каньон
Шрифт:
Если удастся, Макларен попытается придать своим действиям хотя бы видимость законности. Пиндера скорее всего нет. Однако опасны они были одинаково.
И еще одно — я должен был сохранить расположение тех немногих друзей, которыми успел обзавестись. Помимо семьи Бенара, в Хеттен-Пойнте насчитывалось несколько человек, которые, не будучи моими друзьями, по крайней мере, не были и врагами. Нейтралитет сохранял Кей Чепин; я мог рассчитывать на его хотя бы моральную поддержку. И еще была миссис О'Хара.
Шериф Тарп не станет вмешиваться ни в какие
Весь следующий день я работал, расчищая пожарище и восстанавливая корраль. При этом я не переставал внимательно наблюдать за окружающей обстановкой. Часть лошадей разбежались, когда ковбои Макларена повалили ограду, и теперь я разыскал их и вернул обратно. Вместе с ними я поместил и своих мулов.
Один из молодых бычков сломал ногу во время набега на лагерь пришельцев с «Боксед-М». Я пристрелил его, разделал тушу и подвесил в ожидании времени, когда у меня появится возможность завялить мясо.
Я расчистил находившийся неподалеку от дома источник и вырыл несколько окопов — на случай возможного нападения. Потом оседлал Серого и остаток дня исследовал окрестности. Никаких всадников поблизости видно не было. Все было тихо. Молодняк счастливо обживался на новом месте, разгуливая посреди высокой, по колено, травы.
Я нашел три подходящих для обороны места и запомнил тропы, которыми можно было более или менее безопасно перебираться из одного укрытия в другое. На всякий случай я присмотрел и пути возможного отступления или бегства.
Ночь я провел в укрытии возле источника, а поутру вынырнул из-под одеяла и оседлал лошадь.
Стояло ясное и прохладное утро. Через час солнце уже согреет холмы, но сейчас куртка была очень кстати. Я неохотно погасил костер и забрался в седло. Готовый к езде, Серый резвился, покусывая удила.
Обогнув скалу, я увидел около дюжины всадников, рысью направлявшихся в мою сторону. Развернув Серого, я пришпорил его и галопом помчался вверх по промоине. Возле уха свистнула пуля. Я свернул в ответвление каньона и тем же аллюром направился вверх, к плоскогорью.
Погоня пронеслась мимо входа в боковой каньон, но затем один из них увидел меня и закричал остальным. Пока они возвращались, я оказался уже на вершине мезы.
Это были Пиндеры, и они жаждали крови.
Я упал на землю, перекатился под защиту валуна и залег там, пристроив винчестер в положение, удобное для стрельбы — все это одним непрерывным движением. Потом медленно и глубоко вздохнул и нажал на спуск.
Лошадь споткнулась, сбросив всадника через голову, и вторым выстрелом я пригвоздил его, прежде чем он успел встать. Затем, стреляя так быстро, как только успевал прицелиться, я послал дюжину пуль, просвистевших
Раненный мною человек пополз, волоча перебитую ногу. Он был выведен из игры, и я оставил его в покое.
Ударяясь о камни, пули с визгом проносились вокруг, но лучшую позицию выбрать было трудно. Пока я оставался на этом месте, они не могли ни наступать, ни отступить.
Солнце поднялось уже довольно высоко, и день обещал быть жарким. Туда, где я лежал, падала тень от нависавшей скалы, а у седла Серого висела фляга с водой. У пиндеровских ковбоев не было ни того, ни другого. Раскопав в песке небольшое углубление, я устроился поудобнее.
Прозвучало несколько выстрелов, однако мои противники не слишком спешили обнаруживать свои укрытия, и потому их пули пролетели далеко в стороне.
Прошло пять… десять минут. Затем я заметил человека, пытавшегося отползти назад, к выходу из каньона. Я не возражал. Но потом, когда он оказался уже в добрых двадцати ярдах от укрытия, прицелился и положил пулю в песок прямо перед его носом. Он вскочил на ноги и рванулся назад. В лицо ему брызнули осколки от камня, и он, пригибаясь, кинулся в укрытие, а третья пуля помогла ему поторопиться.
— Жаркий, однако, денек! — Мой голос громко прозвучал в этом каменистом каньоне, и кто-то злобно выругался в ответ.
Больше внизу никто не двигался. Каньон раскалился, как печь. Волны жары дрожали в воздухе, а камни начали обжигать. Медленно текли часы. Время от времени какая-нибудь беспокойная душа порывалась сделать движение, но всякий раз выстрел немедленно заставлял его изменить намерения. Я отпил из фляги и немного передвинулся в тень.
— Сколько еще ты намерен нас здесь продержать? — завопил кто-то.
— У меня есть вода и двести патронов!
Один из них снова выругался. Потом они принялись выкрикивать угрозы, однако через некоторое время устали, и в каньоне воцарилась тишина. Пиндеровы парни прекрасно понимали, что до воды им не добраться, и это не могло не обострять их жажды. Солнце медленно плыло в медном мареве жары, и горизонт терялся в ее волнах. Пот стекал у меня по лицу и по всему телу. А ведь там, где я лежал, была не только тень, но и легкий ветерок. Там же, где залегли нападавшие, жара отражалась стенами каньона и не было намека на ветер.
Наконец, выстрелив для порядка еще раз, я отполз из их поля зрения и встал на ноги. Серый пасся в тени. Перекинув винтовку в левую руку, я скользнул вниз по камням, одновременно утирая с лица пот. Л вдруг замер. Рука сама собой метнулась к поясу.
Возле моей лошади, прислонившись к камню, стоял человек, которого я сразу узнал, хотя никогда прежде не видел. Это был Ролли Пиндер.
— Задал ты парням жару!
— Они сами напросились.
Пока мы обменивались репликами, Ролли стоял улыбаясь, а рука его опускалась к револьверу. Легкая улыбка и беззаботный голос должны были ввести меня в заблуждение.