Серебряный конь
Шрифт:
На верхнем конце Каскадов росла вкусная трава, светило теплое и живительное солнце. Жеребята росли, шкура у всех лошадей заблестела.
Несколько раз Таура ходил к хижине Мертвой Лошади посмотреть, не вернулись ли в нее люди, но там ничего не шевелилось, кроме высохшей зеленой полосы висевшей под навесом кожи, которую раскачивал ветер, дующий вдоль ущелья Мертвой Лошади и гремевший куском оцинкованного железа.
Именно когда Таура был наверху около ущелья, однажды сверкающим весенним днем объявился Бролга в поисках Золотинки.
Первой услыхала его Бун Бун,
— Вы, годовики, должны постараться рассердить его, — сказала Бун Бун собственному жеребенку. — Только не подходите близко. Отвлекайте его, дразните, но не слишком, а то он может убить…
Преисполненные сознанием важности такого задания жеребята рысцой направились к Бролге и принялись плясать, и всячески красоваться, и пытаться кричать как взрослые жеребцы. Но Бролге скоро надоело гоняться за юными сыновьями Тауры, и он опять пошел за табуном.
Увидев, что он ускорил шаг, Бун Бун сказала остальным кобылам:
— Лучше спрятать малышей в кустарнике, мы придем за ними позднее.
И она повела лошадей в гущу вересковых зарослей. Туда зашли только кобылы с младшими жеребятами и оставили их там, остальные в ожидании скакали снаружи. Потом все вместе лошади помчались к ровной площадке, поросшей снежной травой, а оттуда кверху, к полосе леса. Бролга был уже близко, а там они могли поиграть с ним в прятки среди деревьев.
Бун Бун была уверена, что Бролгу не интересует никто, кроме Золотинки, которую он попытается отогнать к своему табуну.
— Увертывайся, прячься! — велела она Золотинке. — Не дай ему угнать тебя назад.
На склоне росли высокие и прямые снежные эвкалипты, поэтому здесь удобно было увертываться и перебегать с места на место, но нельзя было это делать до бесконечности. Если не подоспеет помощь, Бролга в конце концов победит. И еще Золотинка тревожилась за Кунаму, свою прелестную дочку.
Быстроногой поворотливой кобыле нетрудно обегать вокруг стволов, и Золотинке без труда удавалось делать так, что между нею и Бролгой оставалась широкая полоса снежных эвкалиптов. Дважды пытался большой серый конь прорваться прямо к ней, но каждый раз она оказывалась позади какого-нибудь препятствия — Таура отлично выучил ее.
Бролга то и дело вскрикивал от возбуждения, и Таура, находившийся далеко в снегах на вершине хребта Боба, наконец услышал его. Сбегая вниз, он прежде всего увидел Золотинку.
Таура издал страшный, оглушительный вопль. Бролга остановился, насторожил уши, дыхание его с хрипом вырывалось из ноздрей. И тут же Таура ринулся на него сверху как разъяренный ураган.
— Беги! — приказал он Золотинке, и когда Бролга попытался следовать за ней, Таура набросился на него, оскалив зубы и молотя перед собой передними копытами. Когда он вскинулся на задние ноги под высокими
То был красивейший жеребец, каких когда-либо видели высокие горы, — в расцвете сил, сражающийся за свою подругу. Вокруг все словно притихло и замерло: ветер унялся, листья перестали шевелиться, даже журчание ближнего ручейка сделалось приглушенным, не пролетали ни красные попугаи, ни сойки. Не осталось никаких звуков, кроме глухих ударов копытами и с шумом вырывающегося дыхания двух огромных жеребцов.
Табун знал, что они сражаются не только за Золотинку, но и за свою жизнь. Должен был погибнуть один, чтобы другой мог стать единственным властелином всех брамби в Каскадах.
На этот раз Таура не боялся проиграть.
Год назад ом использовал бы каждый снежный эвкалипт, чтобы спрятаться за ним. Теперь он увлек своего старого врага на небольшое открытое пространство под тремя высокими красноватыми эвкалиптами и там начал бой, и теперь уже не только с помощью своего обычного оружия — проворства, но и новоприобретенной зрелой силы. Бролга был первым среди жеребцов, кого он увидел дерущимся, и он же в конце концов убил его отца.
Таура помнил, как увидел Бролгу, мелькнувшего вместе со своим табуном в разрыве облаков, на вершине Пятнистого Быка в тот день, когда Громобой был убит. Он помнил, как охватило его тогда дурное предчувствие и страх при виде вереницы лошадей. Сейчас, во время битвы с Бролгой под эвкалиптами, ему казалось, что вся его жизнь вела к этому моменту, когда он должен уничтожить серого жеребца. Разве не посоветовала ему Бел Бел подождать, пока он достигнет полного расцвета сил? Разве не повелось так в дикой природе, что прежний повелитель среди жеребцов должен быть убит?
Пока они дрались, кобылы — кобылы Тауры, и три из них — дочери Бролги, постепенно подошли ближе и сквозь листву стали наблюдать за двумя могучими бойцами. Солнце село за холмы, потом опустилось еще ниже за цепи гор Муррейской долины, а два жеребца продолжали сражаться, напрягая все силы, слышался глухой стук копыт по мокрой земле, по телу, по костям. Когда наступила полная темнота, Бролга лежал на земле, сбитый с ног.
Первой заржала Бун Бун, потом Золотинка, хотя у нее и не было врожденного инстинкта, который бы сказал ей, что прежнего властелина надо убить.
И Таура, зная, что тот никогда больше его не потревожит, оставил Брошу лежать там — побежденного, но живого, под темными деревьями. Таура завоевал свой приз в третий раз!
Не то лягаясь, не то взбрыкивая, Таура стряхнул пену со своей великолепной гривы и легким галопом пробежал к Золотинке и Бун Бун, своим любимицам. Затем он созвал весь табун, и они начали спускаться в Каскады при ярком свете луны. Их окликнула белевшая в темноте сова, которая неподвижно сидела на сухом суку. Поссумы глядели на них из-за деревьев, мимо пробежал динго. Позже до них донесся его вой и ответ его подруги, отдавшийся эхом в какой-то лесистой впадине.