Серебряный медведь
Шрифт:
– А я в бой не рвусь! И вообще, война – это не мое! Не хочу и не буду! – Он с силой ударил кулаком о ладонь. – Что ж это такое! В армию насильно загребли, никто даже не спросил – хочешь или не хочешь! А я сразу решил, что убивать не буду…
– А на войне никто не спрашивает – будешь или не будешь. Или ты его, или он тебя. Жизнь – штука простая.
– Как я понял, жизнь довольно сложная. Путей к цели много может быть. Один не подойдет, так другой сгодится. Я сразу решил, что из полка сбегу. И вот случай подвернулся.
– Я что-то не поняла: ты гордишься дезертирством или как?
– Горжусь не дезертирством, а тем, что своего добился. Решил и добился! Разве тебе это не знакомо?
– Знакомо. Я вот решила в детстве: на мечах рубиться буду. И выучилась. Не всякий мужик против меня выстоит. И горжусь этим.
– А я не хочу этим гордиться! Не хочу убивать! Понимаешь? Я так для себя решил. И все!
Пустельга вздохнула:
– Ох, и тяжело тебе в жизни придется.
– С чего бы это?
– А ты к ней приспосабливаться не хочешь.
– Почему?
– Да уж не знаю! Ты жизнь под себя ломаешь. Или ждешь, когда она к тебе сама приноровится. А нужно наоборот… Как с мечом – вписываешься в движение, а потом уже на силу берешь! Потому, видно, и с мечом у тебя не выходит ничего.
– Ну, так я тебе и говорю – не мое.
– А убьют тебя, чье будет?
– Убьют так убьют… Кто обо мне заплачет? – Антоло вдруг вспомнил Флану. Захотелось узнать, где она сейчас, что делает? Вспоминает о нем хоть иногда? Ведь им было хорошо вдвоем. А может, забыла? Высокомерный выскочка лейтенант затмил его в глазах девушки. Она ведь не его спасала, а Кира. Вот, пожалуй, единственный человек, которого он хотел бы убить. И плевать, что кондотьер запретил драки между собой в банде. Он подождет, а там… Конечно, с мечом в руке он офицеру не ровня. Зато в кулачной драке размажет его, как хозяйка корж для пирога.
Пустельга внимательно наблюдала за бурей чувств, отразившихся на лице молодого человека.
– Ну, что? Нашел кого-то, кто тебя добром помянет?
– Не знаю. Поглядим еще.
– А на мечах учиться будешь?
Парень вздохнул:
– Ведь без толку…
– Не бывает так, чтоб без толку. Когда-нибудь, а пригодится… Ладно, думай, а то Мелкий опять на меня заботы перекинуть хочет. – Она усмехнулась, приняла беззаботно-бесшабашный вид.
К ним и в самом деле широко шагал Мелкий. Рядом с ним переставлял длинные ноги Легман, уступавший в росте, пожалуй, только Мудрецу.
– Что случилось? – нахмурилась Пустельга.
– Похоже, беда, – негромко проговорил Мелкий. – Надо все обмозговать.
– Да что именно у вас вышло? Говори, не томи!
– Вот он из дозора вернулся. – Мелкий кивнул на Легмана. – Сейчас все расскажет.
– Говори!
– Ну… Похоже, не то что-то с энтим замком…
– Это я и так знаю. Иначе нас тут не было бы! По делу есть что сказать?
– Ну… –
– Ты не перебивай! – вступился за него Мелкий. – Прям как в магистрате! Говори, Легман.
– Ну… Мы в засаде лежали. Ну… Смотрели, выходит, за воротами. Ну… Глядим – всадник. Ну… По дороге к замку едет. Ну…
– Ну-ну? Тьфу ты, разнукалась! Наберешься тут от вас…
– Ну… Лежим, выходит. Ну… Я. Ну… Мигуля и Бучило. Ну…
– Ты про всадника какого-то говорил.
– Ну… Едет. Всадник-то. Ну… Конь в мыле. Ну… Сам в пылище, в грязище. Ну… Морда небритая.
– И что с того?
– Ну… Мигуля его, выходит, узнал. Ну… Крысюком его кличут. Ну… У Черепа в банде они вместе служили…
– Вот как?! У Черепа?! Это ж выходит… – Воительница побледнела.
– Вот и я про то, – сплюнул в траву Мелкий. – Хреновое дело выходит, мать моя женщина!
– Может, и сам Череп там? – быстро спросила Пустельга.
– Ну… Не видал. Ну…
– Если Череп в замке, – сокрушенно тряхнул головой Мелкий, – нашим ребятам кирдык.
– Причем полный, – согласилась женщина. – Что ж делать? Как узнать?
– Еще один лазутчик?
– Ты что, совсем сдурел?
– Ох, а мы такие умные! – обиделся Мелкий. – На себя погляди.
– Я и не претендую.
– Ну… Это… – переступил с ноги на ногу Легман.
– Чего тебе? – повернулась к нему Пустельга, удивленно округлив глаза. Казалось, она забыла о его присутствии.
– Ну… Не все я сказал. Ну…
– Так что ж молчишь?!
– Ну…
– Не нукай! Что дальше было? Говори!
– Ну… Гонец. Ну… В середку, выходит, заехал. Ну… А через время. Ну… Трельм Зубан и еще трое. Ну… Не знаю их я… Ну… Выскочили – и наметом. Ну…
– Куда?
– Ну… На закат, выходит. Ну… Туды, где тракт. Ну…
– Вот оно как! – крякнул Мелкий.
– И Зубан, значит, тут… – Пустельга чуть не рычала.
– Коты драные, шелудивые, – не отставал от нее Мелкий. – Медренскому продались, получается?
– Получается…
– Что ж делать будем?
– А что делать? – вмешался Антоло. – Ударить на замок, да и все дела!
Помощники кондотьера с недоумением уставились на него. Да и Легман рот открыл. Будто дерево заговорило. Или конь.
– Молчал бы ты, студент! – с нескрываемым презрением бросил Мелкий. – Тебя не спрашивали!
– Нет, и это тот говорит, который войну на дух не переносит! – ухмыльнулась Пустельга.
– А я что? – пожал плечами молодой человек. – Я и не отрицаю. Терпеть не могу, когда убивают друг друга. Но вы все равно своих не бросите?
– Нет, конечно!
– Да ни за что!
Одновременно воскликнули лейтенанты наемников.
– Тогда не нужно дожидаться, чтобы в замок латников понаехало, как каматийцев в Аксамалу!
Воин с протазаном задумался. А Пустельга сразу махнула рукой: