Серебряный шрам
Шрифт:
Так мы кричали друг другу целых полчаса подряд и совершенно посадили свои голосовые связки. Зато ужин в палатке прошел в блаженной тишине, если не считать завывания ветра. Адвокат по уже заведенной привычке налил мне стопку, но, вместо того чтобы залить спирт себе в желудок, я докрасна растер им ноги и руки Валери и при этом мысленно молил бога, чтобы она проснулась утром здоровой и веселой, как прежде.
Глава 29
Мы сидели на краю рисового поля, свесив ноги с бережка. Под нами протекал арык, в котором
Я, изредка поднимая голову, смотрел на грунтовую дорогу, которая проходила недалеко от нас, и вяло боролся со сном. Между широких, с уродливо вывернутыми стволами деревьев, которые темными истуканами стояли вдоль дороги, катилась двуколка, запряженная мулом. Над ней высилась гора веток, аккуратно сложенных и перетянутых веревками. Рядом с затурканным окриками и плеткой животным шел мальчик – в серой длинной рубахе, босоногий и с бритой почти наголо головой. Он, занятый воспитанием упрямого животного, не видел нас.
– За час – первое транспортное средство, – сказал я.
Это была идея адвоката – добраться до места на машине. Его представление об Афганистане и загруженности его дорог было, мягко говоря, своеобразным. Я пытался объяснить, что эта, так сказать, дорога, ведущая в Рустак, заметно отличается от трассы Симферополь-Москва по интенсивности движения автотранспорта. Адвокат настаивал на своем:
– Даже если мы два дня подряд будем ждать попутку, то все равно выиграем во времени.
Валери тоже без особого энтузиазма смотрела на перспективу снова подниматься в горы. Я же считал путь пешком не самым удобным, но зато достаточно безопасным. На это адвокат потирал ушибленное при падении в трещину колено и многозначительно вздыхал.
Пришлось мне уступить. Но из принципиальных соображений я дал себе слово, что пальцем не пошевелю ради того, чтобы найти машину. И вот уже больше часа мы загорали на берегу арыка.
– Прикажете тормознуть ишака? – подшучивал я над Рамазановым.
– Если мы будем светиться здесь с автоматом, то наверняка никогда не поймаем машину, – проворчал адвокат.
– Думаю, что как раз наоборот. Поймать машину без автомата – пустое дело.
– Кирилл, ты поможешь мне выжать свитер? – спросила Валери.
Я помогал выжимать свитер, едва не разорвав его на две части, потом массировал даме ножку, занемевшую от долгого стояния в холодной воде, потом разжигал примус, чтобы приготовить кофе, и все это время адвокат все больше и больше мрачнел. Клянусь богом, он уже жалел о том, что не послушался меня, и прикидывал, за сколько мы сумеем добраться до ущелья верхом на ишаке.
Прошел еще час, в течение которого я демонстративно спал, положив голову на рюкзак, а проснулся от мерного гула, который доносился откуда-то издалека.
– Машина! – крикнул адвокат и ударил кулаком по ладони. – Идемте, Кирилл! Не время спать!
– Что вы намерены делать? – спросил я, не поднимаясь, однако, с мягкой травы.
– Ловить машину!
– Стоя на обочине и размахивая рукой?
– А
Я кивнул в сторону автомата:
– В Афганистане это пока единственный веский аргумент.
– Вы предлагаете… стрелять в водителя?
Я поморщился:
– Низами Султанович, господь с вами! Достаточно всего лишь припугнуть. Клацнуть затвором или выстрелить по какой-нибудь мишени, как, к примеру, сделала Валери, когда показывала мне, что автомат работает исправно.
– А хотите, я остановлю машину? – вмешалась Валери. – И без единого выстрела.
– А как вы это сделаете? – Адвокат, глядя на приближающееся облако пыли, стал немного нервничать.
– Надеюсь, ты не станешь раздеваться на дороге? – спросил я.
Валери фыркнула:
– Кирилл, какой ты примитивный! Голым телом я только отпугну водителя от себя. А чтобы он остановился, достаточно будет показать ему свое улыбающееся лицо.
– Давай, действуй! – поторопил адвокат. – Машина уже близко… Автомат оставь!.. Кирилл, вы возьмете оружие?
Мы с адвокатом легли на дно канавы, чтобы с дороги нас нельзя было увидеть раньше времени. Валери – я не мог смотреть на нее без идиотского смеха, который вдруг нахлынул на меня, – вышла на дорожное полотно, подвязывая к поясу влажный свитер, и неторопливо побрела навстречу желтой «Тойоте», похожей на почтовую легковушку, только не с крытым кузовком, а с дощатой платформой, на которой сидели, висели, стояли разновозрастные люди в пропыленных одеждах. Машина выла, урчала мотором, ее подкидывало на ухабах, и пассажиры, выпятив одуревшие глаза, смотрели на девушку в узких джинсах и жилетке, которая, накинув на плечо курточку, гуляла по дороге с таким естественным видом, словно по набережной в Крыму.
Машина засигналила, Валери подняла голову, махнула рукой, но с дороги не сошла, и «Тойота» остановилась перед ней. Полминуты мы ждали, когда осядет пыль, а потом увидели, что перед Валери стоит мужчина – низкорослый и щуплый, вместе с чалмой на полголовы ниже ее, зато с пышной кучерявой шевелюрой. Валери пыталась ему что-то объяснить на пальцах, но мужчина был занят тем, что с интересом рассматривал ее джинсы и повязанный на поясе свитер. Я понял, что он уже морально готов увезти ее на край света, и встал на ноги. Афганец еще не видел меня и поэтому начал позволять себе некоторые вольности по отношению к женщине. Я свистнул ему и пошел быстрее, демонстративно досылая патрон в патронник.
Пассажиры, разинув рты, смотрели то на меня, то на Валери. Никто из них даже не попытался покинуть место на платформе, которое, надо полагать, досталось каждому с превеликим трудом.
Афганец смотрел на меня со страхом, но тоже не предпринимал никаких решительных действий.
– Ты все испортил! – сказала мне Валери. – Я уже почти договорилась.
– И чем ты думаешь с ним расплатиться? – Я подошел к водителю, который, казалось, от страха стал еще короче. – Нехорошо! – громко сказал я ему, будто громкие слова афганец мог понять и без перевода. – Нехорошо лапать чужую ханум! За это поедешь на кузове, если это можно так назвать…