Серебряный туман

Вильденштейн Оливия

На самом деле…

— У меня есть идея.

И я рассказала им.

И хотя их первой реакцией было сказать категорически нет, это было безумие, и я не могла быть серьёзной. Идея укоренилась.

В тот момент, когда Круз передумал, я увидела это в его глазах, и в тот момент, когда Эйс принял это, я почувствовала это в его пальцах.

ГЛАВА 56. СТАРЕЙШИНА

После того, как Эйс ушел, Круз сообщил мне, что наш дуобоси запланирован на тот же вечер.

—

Нет, — мой пульс выровнялся. — Я не буду этого делать. Скажи им, что я это не сделаю. Скажи им, что это противоречит культуре охотников. Скажи им, что я отменю свадьбу. Скажи им…

Он схватил меня за дрожащие плечи.

— Шшш…

— Не говори мне замолчать, Круз! Возможно, для тебя это ничего не значит, но для меня…

Я прижала тыльную сторону ладони ко рту. Меня должно было стошнить.

— Тебе не кажется, что я об этом немного подумал?

Я медленно опустила руку.

Его зеленые глаза вспыхнули.

— Тебе нужно лучше обо мне думать.

— Как мы…

— Дуобоси применялся для проверки мужской силы, но это превратилось в зрелище. Это никоим образом не влияет на клятву, которую мы дали Котлу, так что технически в этом нет необходимости. Я сказал Лайнусу, что если он заставит меня унизиться перед своими придворными, переспав с охотницей, я расскажу своей матери о происхождении сына Анджелины. Несмотря на то, что Лайнус отрицает, что мальчик принадлежит ему, он пришёл к выводу, что, поскольку наш брак — кастовый союз, на этот раз он мог бы пропустить дуобоси.

— Слава Великому Духу.

— Великий Дух, да? — его рот изогнулся в кривой усмешке. — Он не имел большого отношения к тому, чтобы снять тебя с крючка.

Правильно!

— Спасибо.

— Тебе не нужно благодарить меня, Катори. Я знаю, ты думаешь, что у меня нет угрызений совести по поводу секса, как у большинства других Благих, но у меня есть, и я бы не хотел быть с кем-то, кто не хочет меня.

Он перевёл взгляд на большое окно. Вдалеке по лавандовому небу скользили фейри. Некоторые несли руны, некоторые путешествовали небольшими группами, некоторые путешествовали в одиночку. Я завидовала их силе, особенно теперь, когда я знала, что полёт никогда не будет для меня возможным.

— Могу я спросить тебя кое о чём?

Он снова перевёл взгляд на меня.

— Я знаю, ты однажды сказал мне, что считаешь Лили младшей сестрой, но видел ли ты когда-нибудь в ней нечто большее?

— Я никогда не позволял себе видеть в ней нечто большее.

Не «да», но и не «нет»…

— Что, если я порву с тобой до того, как мы свяжемся узами брака, а потом ты снова попросишь её выйти за тебя замуж? Или она попросит тебя? Тогда Котёл примет её обратно в Неверру?

— Во-первых, ей пришлось бы вернуться в Неверру, потому что Котёл не может выехать из Неверры.

— Что она могла бы сделать благодаря книге Леи.

Луч солнечного света упал на его лицо.

— Ты думала о том, что если ты разорвёшь нашу связь, то будешь заперта навсегда?

— Я могу выжить на Земле.

— Эйс

не может.

— Он может вернуться в Неверру, заправиться, а затем вернуться ко мне.

— Он переживёт тебя.

— Может быть, он переживёт меня, даже если я останусь в Неверре. Как только люди узнают, кто я такая…

— Ты бы состарилась быстрее, чем он.

Это заставило меня замолчать. Ну, на минуту так оно и было.

— Ничто не длится вечно.

— Я просто хочу, чтобы ты знала обо всём, от чего ты откажешься. Кроме того, возможно, Котёл не позволит мне снова сблизиться с Лили. Если Лили вообще примет меня обратно.

— Она знает, что то, что ты сделал, было не из-за злости. Она всё ещё любит тебя.

— Она знает? — он тяжело вздохнул.

Я похлопала Круза по плечу.

— Почему бы нам сначала не выяснить, возможно ли это? Кто может знать?

— Возможно, старейшина. Мне пришлось бы искать кого-нибудь другого, — надежда окрасила его голос, оживила тон.

— Иди.

Он ушёл.

ГЛАВА 57. ГОЛУБАЯ МАГИЯ

После ухода Круза, я надела джинсы, футболку и кроссовки и сделала то, чего никогда раньше не делала. Я направилась вниз по винтовым лестницам.

В отличие от утра или вечера, середина дня в Неверре была спокойной. Несколько небесных обитателей пролетели через рощу калимборов. И только горстка болотных обитателей поднималась по спиралям.

Все без исключения калидумы, мимо которых я проходила, прижимались к стволу и яростно моргали, глядя на меня. На моём всё ещё ограниченном фаэли я поприветствовала их. Услышав, что я говорю на их языке, они просто усилили свой шок.

Те, что помоложе, поздоровались в ответ, а некоторые даже улыбнулись, но те, что постарше, вздрагивали, как будто общение со мной отправило бы их прямиком в купол, как Ингрид. Я вздрогнула, когда её измождённое лицо материализовалось в моём сознании.

Я заменила её изображения изображениями Блейка и нашего домика на дереве. Что бы он подумал о Неверре? Был бы он очарован здешним жильём? Возможно. Трудно было не быть загипнотизированным этим. Я подняла глаза и посмотрела на небо цвета барвинка, испещрённое толстыми извилистыми ветвями и висячими пешеходными мостами.

Несмотря на то, что меня привезли на этот странный остров против моей воли, действительно ли я была готова покинуть его навсегда?

Могла ли я скучать по месту, которое не было домом?

Нет… я бы скучала по людям. Вероли. Доусон.

Тогда я подумала о Касс, подумала о том, как бы ей здесь понравилось. Мысль о моей подруге заставила меня улыбнуться, но еще просверлила дыру в моей груди. Я скучала по ней. Как я скучала по своему отцу. Как я скучала по Каджике. И Лили.

Готтва называли Неверру баситоганом — пузырём — и это так хорошо описывало это место. Это был пузырь. Нежный, герметичный, волшебный мир, который заслуживал того, чтобы избавиться от надоедливой ленты тумана.