Серебряный ублюдок
Шрифт:
Я сейчас очень, очень рада, что он на моей стороне.
Потом фигура появляется в луче света, освещающего крыльцо. Пак.
Я чувствую неподходящее возбуждение, слишком хорошо помня, как он поцеловал меня раньше… Неприкрытая потребность в его глазах и разочарование, написанное в каждом его движении.
Теперь он ждет меня во тьме.
Я не уверена, стоит ли мне радоваться, что нас не убьют, или бояться, потому что какими бы ни были намерения Пака, они не будут чистыми и невинными.
«Встреться с ним
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, бросив ему вызов. — Недостаточно того, что Буни подставляет меня, пока я пытаюсь работать? И не отрицай этого — я видела выражение его лица.
— Подумал, что тебя нужно отвезти домой, — отвечает он, его голос мягкий и глубокий. — И я случайно проезжал мимо. Решил подождать.
— Ты что, какой-то чертов преследователь? — спрашивает прямо Даниэль.
— Даниэль, я справлюсь с этим, — спорю я.
— Так разберись с этим, — бормочет она. — Я готова идти домой, а он мне мешает.
Лицо Пака ужесточается, и я понимаю, что мы ступаем на опасную тропу. Даниэль храбрая и преданная, но ей не хватает чувства самосохранения. Добавьте сюда готового кинуться на защиту Блейка и Пака… Ну, туда ходить не стоит.
— Даниэль, он спас мою задницу сегодня, — объясняю я быстро, выходя из режима крутой девчонки. — Всё хорошо. Он просто застал меня врасплох, и я устала. И Пак, очень мило с твоей стороны предложить, но...
Я внезапно перестаю говорить. Даниэль и Блейк, конечно, хотят побыть вместе, но она настолько хорошая подруга, что сначала отвезла бы меня домой. Это добавит ей дополнительные почти сорок минут езды в глухой ночи, чтобы мне не пришлось проводить время с Паком.
Она сделает это, не задумываясь, потому что... просто такой она человек. Но должна ли я просить её об этом только потому, что он вроде как пугает меня?
— Знаешь, что? Было бы здорово прокатиться, — говорю я ему, заставляя себя улыбаться.
Блейк пялится на меня, когда Даниэль снова начинает протестовать:
— Тебе не нужно...
— Поехали, — отвечает Пак, потянувшись и поймав меня за руку.
И мне ничего не остается как идти за ним через парковку. Даниэль кричит, и Блейк хватает её. До меня доносится их громкий шепот, и думаю, что она находится примерно в десяти секундах от того, чтобы начать джихад против Пака.
К счастью, мы почти добираемся до его мотоцикла. Он делает паузу, глядя на меня, задумчиво смотря в лицо.
— Если хочешь остановиться, сейчас самое время, — говорит он тихим голосом, и я думаю, что он имеет в виду не только поездку.
Чего я хочу?
Я устала, у меня болят ноги, и от Пака так хорошо пахнет. Я оглядываюсь на свою лучшую подругу, все еще спорящую с Блейком. Это нужно уже заканчивать.
— Даниэль, все хорошо, — говорю я, крича на всю
Она останавливается, и Блейк обнимает её за шею, притягивая к себе. Он ничего не говорит, просто ждет, когда она примет решение. Она щурится, скрестив руки.
— Если ты что-нибудь сделаешь с ней, я достану тебя, Редхаус, — угрожает она.
Чёрт. Даниэль всегда была жестокой.
— Отведи свою женщину домой, — говорит Пак Блейку.
Даниэль что-то бормочет, но Пак игнорирует её, таща меня к Харлею, припаркованному рядом со зданием. Потом он садится на него, возвращая его к жизни, когда я стою там, застыв, потому что серьезно ошибалась. По какой-то причине я думала, что он приехал на грузовике.
Я не сидела на байке пять лет.
Они были огромной частью моей жизни, пока я взрослела. Чёрт, у мамы даже была фотография со мной, сидящей на байке. Насколько я знаю, мужчина, который держал меня на фото, был моим отцом, она никогда не говорила так ли это, и однажды я спросила, на что она велела мне заткнуться. Может быть, мужчина был просто очередным моим «папой». Непонятно.
Теперь Пак хочет, чтобы я села на его байк. Я вспоминаю, как мои руки крепко обвивались вокруг его живота в тот день, когда мы покидали Калифорнию, я прятала свое лицо за его спиной, дрожа от боли и страха. Я плакала часами, хотя не то чтобы это имело значение. Мы все ехали и ехали, останавливаясь только на заправках и иногда на перекур. Они хотели убраться с территории «Лонгнеков», прежде чем кто-то решит отправиться вслед за мной.
Не то чтобы «Серебряные Ублюдки» были напуганы.
Никогда.
Но у них были дела поважнее, чем вступать в войну из-за незнакомой девушки, которую они подобрали на вечеринке.
— Давай, — говорит Пак, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня.
Его лицо затенено, но я могу поклясться, что его глаза горят словно угли.
О чем я думала, соглашаясь поехать с ним? Я что, сошла с ума?
Может быть.
Но, может быть, я просто гигантская слабачка. А Даниэль и Блейк заслуживают уединения.
— Хорошо, — говорю я, забрасывая ногу на мотоцикл.
Я глубоко вздыхаю и обнимаю его за живот, стараясь не думать о том, насколько все становится запутаннее и запутаннее. Пак выезжает со стоянки на дорогу, и мы несемся сломя голову, улетая в ночь.
***
Забавно, как мы решаем поступать в некоторых ситуациях, которые нас пугают.
Я вздрагивала каждый раз, когда слышала звук мотоцикла в течение многих лет. Они олицетворяли всё плохое из моего детства — боль, страх... Иногда они несли за собой и хорошее. «Серебряные Ублюдки». Пак, всегда присматривающий за мной.