Серебряный ублюдок

Уайлд Джоанна

Медленно вытащив его член, я наклоняюсь, чтобы лизнуть нижнюю часть головки. Пак стонет и опускает руку на мою голову, запутавшись пальцами в волосах.

— Глубже.

Мой рот открывается, и я подчиняюсь, прижимая свой язык к его длине. Моя рука находит его стержень, работая с ним, когда моя голова начинает качаться вверх-вниз, руки Пака направляют меня и задают ритм.

Меня и раньше так держали мужчины — плохие мужчины. Я знала, как легко потерять контроль над ситуацией. Обычно просто думать об этом было достаточно, чтобы испугаться.

Теперь это приводит меня в нездоровое состояние, и я решаю, что действительно не должна думать об этом. Ничего хорошего не может выйти от встречи со своей собственной чертовой зрелостью.

Пак оказался прав в одном: мы перешли мост где-то по пути, и теперь всё по-другому.

Его дыхание учащается, и я понимаю, что его руки сжимаются, становясь все грубее. Он не причиняет мне боли, но и не дает мне контроля. Странно, что в этом есть что-то освобождающее — мне не нужно спорить о том, как я себя чувствую и насколько правильно все идет. Мы переступили через это. Всё, что имеет значение сейчас, это вкус Пака в моем рту, твёрдость его члена между моими пальцами.

Он близок. Я вижу это по тому, как твердеет его член, и по тому, как он задыхается каждый раз, когда я втягиваю его обратно в свой рот. Язык болит, но я продолжаю сосать, безрассудно пытаясь привести его к освобождению.

Может быть, тогда он поможет и мне.

Я определенно хочу этого. Мои ноги беспокойно ерзают под струящейся хлопковой юбкой, которую Лондон дала мне этим утром. Мы съездили к клубу и забрали мою машину, так что у меня есть и своя одежда, но пока не было причин переодеваться.

Жаль, что мы сидим на неудобных сиденьях пикапа, потому что я хочу протянуть руку вниз под юбку, чтобы ласкать себя, пока ласкаю его.

Не совсем удобно в данных обстоятельствах.

— Бекка, ты такая чертовски горячая, — стонет Пак. — Когда я думаю обо всём том, что я собираюсь сделать с тобой …

Это должно меня напугать. Вместо этого, когда его рука опускает мою голову чуть ниже, я засасываю его ещё глубже. Кончик его члена касается задней стенки горла. Я начинаю давиться, и он сразу же ослабляет хватку.

Это застает меня врасплох.

Не тот факт, что я задыхалась, а то, что он переборщил, понял это и отпустил меня. Он не навредил мне по-настоящему. Я не начала паниковать и даже не боялась, что он зайдёт слишком далеко. Чёрт, я всё ещё остаюсь возбуждённой.

Срань господня.

Я начинаю смеяться, что вообще-то чертовски неудобно, пока ты делаешь минет. Я ловлю себя и останавливаюсь, но странный вид головокружительного ликования все время грозится меня нагнать.

Мужчина засовывает свой член мне в рот до тез пор, пока мне не начинает хватать воздуха, и это не страшно!

Ещё больше смеха вырывается на свободу в маленьких порывах. В конце концов, Пак тянет меня за волосы, освобождая мой рот.

— Это жутко, трахаться, когда ты так смеёшься над моим членом. Не хочешь поделиться

шуткой?

Я заставляю себя посмотреть ему в лицо. Бедный Пак. Я улыбаюсь ему.

— Ты меня не напугал.

— А?

— Только что ты слишком сильно толкнул свой член мне в горло, ты держал руки на моей голове и всё остальное. Потом я начала задыхаться, и ты ослабил хватку.

— Моя цель не состоит в том, чтобы убить тебя, — отвечает он, явно смущенный.

— Но вот в чём дело — я не испугалась, когда ты это сделал. Я знала, что ты не сделаешь мне больно. Это впервые для меня.

Шок отражается на его лице.

— Ты говоришь мне, что боялась каждый раз, когда мы трахались?

Я быстро качаю головой.

— Нет, но это первый раз, когда мужчина засовывает свой член в моё горло и держит мою голову, а я не боюсь, что умру.

Внезапно моя улыбка исчезает.

— Ого, это прозвучало довольно ужасно, когда я сказала это вслух.

Пак медленно кивает, его глаза все еще выглядят настороженными. Грузовик качается, когда мимо проезжает машина.

— Дерьмо, — говорю я, садясь прямо. — Думаю, что этот парень видел нас.

— И?

— Он подумает, что я трахала тебя ртом.

— Это я трахал твой рот.

Иисус, этот мужчина просто невозможен.

Я смотрю на него, и он вздыхает.

— Хорошо, тот факт, что я трахаю тебя, не страшит тебя, это здорово. Говоря это… мой член всё ещё на свободе, и я начинаю задумываться, нужно ли его убрать.

Он говорит, что все круто, но вопрос в его глазах так и светится. Бедный парень — я, вероятно, обеспечила ему синие шары. К счастью, я знаю, как это исправить…

Улыбнувшись, я облизываю губы и откидываюсь назад.

Через несколько минут его руки снова находят мою голову. Затем его дыхание становится прерывистым, а бедра напрягаются. Триумф наполняет меня, потому что в этот момент один из нас определенно владеет другим — Пак становится моим, просто и ясно.

***

Час спустя я всё ещё чувствую себя торжествующей. Не могу перестать улыбаться и понимаю, что болтаю обо всём на свете, испытывая уши и мозг Пака на выносливость. Дословно, так сказал Пак. Не то, что меня это заботит — ничто не может убить мое настроение.

— Я до сих пор не могу поверить в это, — говорю я ему. — Я совсем не думала о Тини!

Пак хмурится.

— Ты обычно думаешь о своем отчиме, пока я тебя трахаю? — спрашивает он.

— Нет, все не так, — объясняю я, закатывая глаза. — Просто он... ну, он помешан на этом. Он душил меня.

Лицо Пака темнеет, и я вижу, как его пальцы сжимаются на руле.

— Какого хрена ты мне этого раньше не говорила?

— Эм... Это не то, с чего я начинаю свои разговоры, Пак. Привет, я Бекка. Мой любимый цвет — красный, и я ненавижу, когда меня душат членом. Нет. Так не делается.