Серега и мясорубка
Шрифт:
— Это они тут зачем были?
— Правопорядок поддерживают, тарщ министр! В усиленном режиме, сами видели-с.
— То есть нас охраняет полиция?
— Точно так! У нас тут генштаб, а не военная часть, гражданский объект в какой-то мере, с вашего позволения.
— И нам они никак не подчиняются?
— Никак!
— Безобразие! Бардак развели! Каждый из силовиков сам по себе, я министр обороны, а они… — Министр не расплакался, но спускать дело на тормозах не захотел. Не захотел настолько, что бросил в толпу, — Решите вопрос!
Если бы командир батальона умел рожать контрактников, то он тут же бы отработал спущенное сверху и претерпевшее
Поскольку была зима, а здание расположено на берегу Москвы-реки, самая первая линия обороны располагалась в парке Горького, на другом берегу. Вдруг коварный враг перейдет по льду? Вторую линию обороны представлял Серёга со своими бойцами, в третьей ходили по двору вокруг здания солдаты Семеновского полка. Санталов испытывал к ним сложные чувства: ведь именно они изменили присяге и поддержали мятеж на сенатской площади в одна тысяча восемьсот двадцать четвертом году. За это полк расформировали и вернули в списки только по доброте душевной нашего Российского президента. Серёга умом понимал, что вон те срочники за забором не виноваты в позорном предательстве, но осадочек остался. Кстати, скоро юбилей сего мероприятия, надо бы последить за бойцами на всякий случай.
Сильный мороз, ударивший этой зимой, не давал расслабиться, а полковой УАЗик не согревал совершенно в перерывах между сменами. Полицейские пускали погреться в свою машину, вот в ней было тепло. Суки-заморские автопроизводители смогли позаботиться о нашей полиции гораздо лучше, чем строители военной машины из Ульяновска. Может, в Ульяновске не бывает зим, поэтому они не в курсе того, как должна работать автомобильная печка? Или печка норм, а дело в дырах и щелях, в которые не просто задувало, а прямо мело снегом? А зато из штатной машины было не страшно выходить на мороз — не чувствовался перепад температуры.
Так или иначе, но служба неслась исправно, даже денежка какая-то капала на карточку. Серёга не проверял, ему было немного смешно от того, какие суммы обрушивались на его счет каждый месяц. Впрочем, на бензин и обеды хватало, наверное. Если кто-то решит, что никакой пользы от патрулирования забора не было, он очень сильно ошибётся. Как минимум три раза Серёга столкнулся с тем самым министром-зачинщиком движухи и отдал ему воинское приветствие на радость дяденьке. А один раз они поймали-таки диверсанта. Странный мужчина без автомата и взрывного устройства лез через забор генерального штаба.
Застигнутый врасплох, он спрыгнул обратно на наружную сторону после резкого окрика Серёги и тут же начал давать показания. Оказалось, что он заблудился. «Понятное дело, заблудился, город большой, в Москве и не такое бывает», — думал про себя Санталов, застегивая наручники на запястьях наймита вражеских разведок. По окончанию патрулирования при сдаче смены дежурный по генштабу записал фамилию Санталова, так отличившегося в эту ночь. Серёга морально приготовился к получению ордена. Или медали, если высокая правительственная награда ему не положена за единичный подвиг.
В этот раз не дали. Серёге не достался ни Орден Мужества первой степени, он же «Мужик», ни самый скромный — «Мужичок», который второй степени. Наш герой не то чтобы расстроился, но что-то такое подумал. И зря, как оказалось в последствии. Не одна медаль, а целых три украсили его широкую статную грудь. Но чуть позже. Мы тоже не ожидали такого поворота сюжета, так что расскажем подробно.
Каждый год тридцать первого декабря мы… Бред какой-то, всё не так. Каждый год тридцать первого февраля неповоротливая военная машина вздрагивает и начинает подготовку к параду в честь праздника Победы 9 мая. Ну может не точно этого числа, но примерно в это время. Если вы думаете, что надрессировать обычных человеков ходить по Красной площади как инкубаторские киборги можно за жалкие два месяца, то да — можно! Исключительно ценой неимоверных усилий и жертв. Военнослужащие, которые должны осваивать «Трудную науку побеждать», два месяца из своей жизни теряют на дрессировку. Некоторым товарищам нравится, когда по струнке нога к ноге, как при императоре Павле Первом по плацу маршируют единообразно обряженные служивые.
«Ну и ладно, всё равно им делать нечего, войны нет, враг нам не грозит своим кривым ятаганом… Спецоперация? Война-не-война? Точно! Блин, что делать?! А давайте и тех, кто воюет месяц за месяцем тоже поставим в марширующие колонны и научим ходить. Вон тех, которые из окопов. Стоп, этого не надо, он короткий. У того нет наград, у этих двух морду какие-то бандитские, а еще один шибко умный и отказывается от дрессировки». Мы не утверждаем, что именно так работала логика у сильных мира сего. Вполне вероятно, что имелось в виду что-то про прославление подвига наших соотечественников на полях сражений. И кто-то из участников спецоперации искренне радовался возможности сверкнуть своими медалями на Красной площади подобно героическим предкам. Почему нет? Вон Серёга, уж на что рациональный циничный тип, а и тот прямо засветился от предвкушения участия в Параде Победы на Красной Площади.
Причем тут Серёга? Где он, а где спецоперация и парад победы? Ну как вам сказать, уважаемые читатели, у нашего героя всегда всё не как у людей, он же Истинный. Короче, его и еще десяток контрактников из Преображенского полка в конце марта отправили в сборный парадный батальон участников боевых действий на фронтах спецоперации. Для усиления ли, как образец для подражания или как подсадных — нужное подчеркнуть. И нет, их желание никто не спрашивал. И даже не объяснил цель командировки. Просто сказали — на усиление границы. Военные, у них всё просто с мотивацией: сказали и пошёл. Не пошёл — дали пинка и полетел. И только на месте прояснилось, куда и зачем они попали. И что малую пехотную лопатку тащить не надо было, тоже выяснилось. Чудак-человек Санталов приперся с рюкзаком, который на голову возвышался над ним, когда в лямках. Зря набирал, получается.
Воронежская область, военный городок при учебном полигоне, казарма, в которой вперемешку обстрелянные вояки, срочники, преображенцы… Бардак, столь обычный в армии, кто там был, тот себе представляет. Матерые бойцы в такой атмосфере как рыбы в воде. То есть контрактники падают на пол, подстелив себе спальники. Воины, нюхнувшие пороху, уже лежат на своих пенках. Срочники, срочники не отсвечивают, их задача досидеть до дембеля, не привлекая внимания тех, этих и своих тоже.
— Резкий! Какими судьбами!