Серенада для Черного колдуна
Шрифт:
– Я…
– Один момент. Я закончу. Именно с неё Уни начала выкупать девочек из Весёлых домов и, по возможности, напрямую от чёрных мэсанов. Без лиц и имён. И я рад, в самом деле рад, что в один из дней секретарь Уни-султан использовал дубликат моего перстня, чтобы выкупить малышку… Лия растёт в сытости и богатстве, с ней занимаются самые лучшие учителя, личная портниха шьет для неё платья, она не знает, что такое боль и страх и…
– Это всё отлично, вот только вашу Лию родители при рождении назвали Нэо, - перебила я,и жрец, осёкшись, замолчал на
– Разве имя так важно?
– Её брат считает, что очень. Он живёт её поисками.
– мира…
– Она ведь не домашнее животное и не кукла. Она человек, хоть и маленький. И имеет право…
Яр Вайтер вздохнул с изрядной долей снисходительности,и я по глазам наперёд поняла всё, что он может мне возразить. И про мою юность, и про наивность,и про то, что многогранный и яркий мир никак не вписывается в те черно-белые рамки, в которые я пытаюсь его впихнуть…
А теперь Колдун спрашивает, расстроили меня слова храмовника или нет. А если я не знаю? Сможет Иу дать своей сестре то, что та получает от Уни-султан? Или все-таки не в этом счастье?
– Синеглазка?
Я посмотрела на Колдуна и криво улыбнулась. Птица Рок, насмешка ли судьбы, но я, кажется, рада, что наши дороги пересеклись. И не только потому, что теперь я смогу посмотреть, так ли хорошо живется нашей маленькой Нэо, как говорит яр Вайтер. Очень хотелось сделать так, чтобы само понятие «чёрные мэсаны» ушло в прошлое. аньше я бы даже не замахнулась на такое, но сейчас…
– Тан, а можо спросить?
Эмир вздрогнул так, словно я его не по имени назвала, а перетянула вожжами по спине, и, скроив уморительную рожу, округлил глаза.
– Ты запомнила, как меня зовут?
– Паяц, - проворчала я и закусила щеку изнутри, чтобы не улыбнуться.
– Я вообще-то серьёзно.
Он был красив. Мужчина, которого cудьба напророчила мне в мужья. Я это с первого взгляда поняла, огда увидела его той ночью в квартальном участке. Не смазлив, как какой-нибудь мальчишка-жиголо, не слащав, а по-мужски притягателен, будто сошел со страниц одной из книг для скрашивания женскогo досуга, которые я читала взахлёб когда-то давно в Красных Горах.
– Назови своё имя, Синеглазка.
Эмир шевельнул смоляной бровью, а я поачала головой уже из чистой вредности, сама не понимая, почему так упрямо скрываю от него своё имя.
– Вообще-то, вопрос задать хотела именно я, - напомнила, наблюдая, как уверенно и привычно Колдун управляет скатом.
– Про кеиичи Нахо. За что ты его арестовал?
– Такие разговоры, конечно, лучше вести дома, – ответил он, - чтобы не дать злоумышленникам даже призрачного шанса подслушать, но если в двух словах… О том, что он был связан с черными мэсанами я подозревал давно, а вот о том, что он был у них за казначея догадался совсем недавно.
У меня бывает такое, что от возмущения пропадают слова. Вот и сейчас из горла вырвались лишь нечленораздельные звуки. Давно? А скoлько это чудовище судеб успело сломать, пока вы раскачивались? Давно? Что значит «давно»? Неделя?
– Это политика, Синеглазка, - скривившись, пояснил эмир.
– Политика государства, которая утверждает, что в нашей стране нет нелегальной работорговли. И пусть мы с тобой хоть сто раз подумаем о том, что султан не прав, вслух этого лучше не произносить. Ты меня понимаешь?
Понимать не означает принимать, но я кивнула.
– А теперь что изменилось?
Колдун внезапно лукаво подмигнул и прошептал заговорщицки:
– А теперь я схитрил. Акио поручил мне расследовать одну жалобу, и я активно взялся за дело. Только ша! По легенде мы ловим браконьеров.
Ничего не поняла, если честно. Ну, кроме того, что дело все же расследуется.
– А если серьёзно, то за чёрными мэсанами не может не стоять кто-то высокопоставленный. Возможно, даже не один человек. И если мы хотим разоблачить всех, действовать надо oчень осторожно. Я кстати, выторговал себе несколько спокойных дней благодаря тому, что ты пыталась ограбить кеиичи Нахо.
– Бездоказательно, - вскинулась я. – Вообще не понимаю, о чем ты говоришь.
Колдун укоризненно покачал головой.
– Синеглазка, но мы же вроде как на одной стороне. Разве нет?
Вздохнув, я отвернулась . Может и на однoй. Но как же сложно в одночасье наплевать на принципы и открыться перед чужакoм! Пусть даже этот чужак твой собственный муж.
Эмир проворчал что-то о женском упрямстве, и я подумала, что он свернёт свой рассказ, обидевшись, но снова ошиблась.
– Оказывается, Нахо последние несколько лет вёл записи о сделках черных мэсанов.
Я с подозрением посмотрела на Колдуна. Мужчина казался невозмутимым и полностью сосредоточенным на дороге. Мы как раз проезжали Большую базарную площадь, где с раннего утра до позднего вечера толпился торговый люд и народ попроще, из ремесленников и подмастерья. Мальчишки-разносчики суетились, едва ли не кидаясь под колеса, зазывала орал о том, что в их трактире самая вкусная жареная рыба на побережье, а на высоком помосте танцовщица в совершеннейше прозрачном платье выплясывала что-тo такое откровенно порочное, что я покраснела, зажмурилась, и попыталась сосредоточиться на рассказе мужа,который тем временем, не замечая моего смущения, вещал о давно известных мне истинах, а именно: о той самой черной тетради, которая пылилась в пространственном кармане. Ну и заодно о том, что кеиичи Нахо пытается восстановить записи по памяти, нo получается у него хреново.
– Из всего списка пока только один живой, да и тот яр Вайтер, – скривился, будто неспелую ягоду визы разжевал.
– Всех убили?
– в ужасе переспросила я.
– Почему сразу убили? – удивился эмир.
– Сами умерли. От старости, по болезни, из-за несчастного случая… И если верить записям Нахо, нарушать закон они начали уже после своей смерти.
И тут я осознала, что чёрная тетрадь в руках Палача принесёт гораздо, гораздо больше пользы. Вот только как её ему передать, не раскрывая карт?