Серенада для Черного колдуна
Шрифт:
– ну отставить! – даже не пыталась приказывать, сразу пропела я,и возмущенно ахнула, когда мой приказ не достиг цели.
– Эмир велел, чтоб никто не волновал, - проворчал тот шкаф, который пытался извлечь Гису из плена,дёргая самого помощника Чёрного Колдуна за лодыжки, что было довольно сложно сделать, если вспомнить, в каком именно положении находился бедный парень.
– Велел? – прорычала я страшным голосом.
– Велел, значит? Ох, чувствую, я сейчас вопреки всем приказам так разволнуюсь, что кому-то потом мало не покажется… А ну, отпустили его, быстро!
Смешно, но в этот
Плевать на них, потом со всей этой галиматьёй разберусь… Сейчас уже счастье то, что Гису, который принёс мне какие-то известия сумел встать на ноги, пусть и опасливо оглядывался при этом на шкафов.
– Амира, я приношу свои извинения, если я не вовремя, - парень стыдливо отвёл глаза, а я, вспомнив о том, что на мне платье для домашнего завтрака, которое грудь больше открывает, чем закрывает, раздражённо поморщилась и попыталась подтянуть вверх вырез декольте.
– Самое время, - проворчала я в ответ и небрежно отбросила в сторону маг-ножи. – Ты говорил, что Тан… эмир… хотел что-то передать?
– Именно! – возмущённо передёрнул плечами. Ну, чистый птенчик, а не помощник Палача! – А эти тут… Я от эмира. Он просил передать, что готов предоставить вам прекрасную возможность для практики… Если вы понимаете, о чем он.
О! Я понимала. Пoэтому и собиралась, как никогда быстро.
Костюм Эльки для меня приготовила совершенно невероятный, честое слово, если бы не зала, что магии в девочке нет ни крупицы, решила бы, что она волшебница. Мы с ней всего пару раз обсуждали мои предпочтения в одежде, а она уже шьёт так, словно всю жизнь меня знает.
Новый костюм от моей портнихи состоял из нескольких частей: длинная нижняя рубашка из голубого плотного шёлка, шальвары тогo же материала и коротенькая жилетка, расшитая орнаментом из белых цветов. Да, это не было последним пиком моды – знатные дамы султаната предпочитали ткани прозрачные и провокационный крой. А Эльки, фактически, приготовила для меня некую вариацию местного национального костюма, с некоторыми отступлениями... Не знаю, как во дворце,там мне пока еще бывать не приходилось, но на улицах Каула часто можно было встретить женщин одетых так, как я сегодня.
«Даже Тан придраться не сможет», – подумала я, вспомнив наш вчерашний завтрак и то, как муж рассматривал мой вечерний наряд. И что при этом говорил.
Мне снова стало жарко, и я, побрызгав на лицо холодной воды, вышла в комнату, где меня дожидался Гису,два шкафа-охранника, неизвестно с какого перепугу приставленных ко мне Таном и мастер-цирюльник. Он-то и заговорил первым.
– Позвольте сказать, светлейшая амира, в этом костюме вы само очарование, - я благосклонно скривилась, мечтая лишь о том, как бы поскоpее удрать из дома.
– Но образ не завершён, если позволите, здесь нужны такие косички... Я покажу, на двадцать седьмой странице каталога...
– Не в этот раз, - перепуганно пискнула я и, кивнув Гису, чтобы не отставал, со скоростью породистого фью бросилась вон. Шкафы-охранники, не смотря на свою кажущуюся грузность не отставали от нас ни на шаг.
На улице возле особняка нас ждала курума.
– Это я попросил дождаться, - пояснил
– Скат возьмём, – коротко пояснил тот, который шёл чуть правее. – Приказ. Так безопаснее.
А когда мы устроились на задней лавочке, спросил недружелюбно:
– Куда ехать-то?
– В квартальный участок на Рыбацкую, - ответил Гису и, скосив глаз в мою сторону, пояснил:
– Мы сегодня кое-кого задержали. Эмир хотел, чтобы вы обязательно на него посмотрели.
И ревниво добавил:
– Уж и не знаю, зачем.
– Затем, что приказы начальства не обсуждают, – отбрила я и недовольно зыркнула в спины устроившихся впереди шкафов. Они неспешно обсуждали маршрут, а я едва ногти от нетерпения не грызла. А вдруг Танари передумает? Вдруг из-за этой задержки всё интересное успеет сделать ещё до моего приезда и вообще отправит меня назад?
Ещё одного дня в компании учебника по этикету я не переживу.
– Ну что же мы медлим?! – не удержалась от возмущения я.
– Не медлим, а пытаемся предусмотреть все возможные риски, – пробасил более мелкий шкаф и, поёрзав по скамейке, обернулся.. – Нам доверили вашу охрану, прекрасная амира, и мы обязаны предусмотреть все риски. Не дай Земля Первозданная, с вами что-то случится! Да с нас премудрый султан Акио три шкуры спустит!
– А он-то тут при чём? – не подумав, ляпнула я, за что получила от Гису тычок в бок. – То есть... Я думала, вас эмир-ша-иль ко мне приставил.
– Эмир Нильсай нас проинструктировал, – кивнул шкаф побольше и выжидательно посмотрел на меня через плечо. – щё какие-то вопросы, амира, или прикажете ехать?
Это прозвучало как «Закрой рот, глупая женщина, и не мешай взрослому серьёзному дяде свою работу работать», но я не стала препираться, решив, что всё равно от этой мебели толку не добьёшься, раз уж они в каждое предложение вставляют «велел», «приказал» и «распорядился».
Поэтому я с важным видом махнула рукой, мол,трогай! И мы покатились по улицам Каула со скоростью столетней... нет, стопятидесятилетней старухи. В Большом Озере жила старая Тру-на-Пайя, чья бабушка, говорят, помнила еще времена до Гряды. Так вот, она на своих стареньких кривых ножках ходила быстрее, чем мы на самом быстром транспорте Султаната.
– Меры безопаснoсти, – тоскливо вздохнул Гису, перехватив мой взгляд. – Предельная допустимая скорость для перевозки знатных особ. Я так думаю.
– А я думаю, что мы пешком бы дошли быстрее, – проворчала я и торопливо добавила, заметив, что правое ухо левого шкафа едва заметно дёрнулось:
– Но идти на такой риск? Нет-нет. Ни в коем случае...
За то время, что мы добирались до Рыбацкой, я бы успела обежать Каул по кругу. А если бы постаралась, то даже два раза. День близился к полудню. Жара нарастала. Я поначалу вертела головой, рассматривая окрестности – в промышленной части Каула мне приходилось бывать лишь однажды, но из-за монотонной неспешной езды меня начало нещадно клонить в сон, и я уже мечтала об оставленных дома учебниках,искренне сожалея, что не догадалась взять с собой хотя бы один. Но тут клевавший носом Гису встрепенулся и выдохнул, не скрывая облегчения: