Серенада над морем
Шрифт:
— Надеюсь, ты все забыла, как забыл я. Как бы я хотел забрать все слова назад. Я так скучал по тебе, Оливия. Не могу передать тебе, как я скучал…
— Джек, я не могу тебе лгать. Я была рада, что ты уехал. Не могла больше выдерживать напряжения. Это не твоя вина. Но я знала, как ты хочешь иметь ребенка. Все, что ты говорил, я истолковала как критику в мой адрес. Я даже не могла вернуться к прежней жизни. Поэтому я и продаю дом. Твой кабинет, твой шкаф, твои книжные полки. Все напоминало о крахе нашего брака.
— Я
— Не слишком ли поздно? — ласково произнесла она. Даже если они помирятся, им не выбраться живыми из туннеля.
Он промолчал. Да и что он мог сказать? У него больше нет слов, сияющих оптимизмом. У них нет счастливого будущего. И нет смысла в таком утешении. Она знает так же хорошо, как Джек, что их шансы выбраться отсюда живыми практически равны нулю. Если ей суждено умереть на раскопках, она предпочитает умереть рядом с Джеком. И неважно, как часто он обижал ее в прошлом.
— Я еще раз хочу сказать тебе, как я сожалею, — хрипло произнес он.
— За что? За то, что ты привел меня сюда? Впечатление стоило того. Найти такое захоронение! Красивое, сохранившееся. Значит, там есть гробница. И если бы я смогла прочесть остальную надпись, мы бы знали, кто в ней похоронен.
— Если мы не вылезем отсюда…
У нее задрожала нижняя губа. Уж если Джек считает, что нет выхода, значит, и в самом деле надежды нет.
— Ты всегда говорил: ради ценного открытия стоит рисковать.
— На этот раз я слишком далеко зашел.
— Нет, ты правильно сделал. Это я и любила в тебе. Твою готовность рисковать всем, лишь бы получить, что тебе надо.
— Я рисковал всем, чтобы вернуть тебя. Я не имел права привозить тебя сюда.
— А я рада, что приехала. Я люблю тебя, Джек. — Слезы бежали так быстро, что она не успевала их вытирать. — Если я должна умереть, я хочу умереть с тобой.
— Этого не будет! — Он с силой ударил кулаком в грязь.
— Но это уже есть…
— Прости, что я так и не устроил нам медовый месяц.
— И куда бы мы поехали? — спросила она.
— Я всегда хотел поехать на Бали.
— Там старые храмы.
— Прекрасные пляжи.
— Дружелюбные люди.
— Ты назначаешь мне свидание? — спросил он.
— Слишком поздно. Это было семь лет назад. — Она положила голову ему на плечо. Слишком поздно.
— Семь лет. А кажется, будто все было вчера. — Он провел ладонью по ее щеке. — Как насчет Мачу-Пикчу [3] ?
3
Древнее поселение инков в Перу, недалеко от столицы Куско.
— Я всегда мечтала туда поехать, — с завистью сказала она. — Может быть, нам
— Что? Зачать ребенка?
— Нет, — словно отрезала она. — Я не могу еще раз пройти через это. Если ты хочешь иметь ребенка…
— Я не хочу ребенка, я хочу тебя. Но, Оливия, я не могу измениться. Я всегда буду самоуверенным и занятым только собой типом, как ты сказала.
— А я всегда буду зайчихой-трусихой, как сказал ты.
— И я все равно буду любить тебя. — Он взял ее руку и крепко сжал. — Ты не носишь кольцо.
Кольцо, где на внутренней стороне выгравировано «навеки».
— Нет. Оно напоминает о моем провале.
— О нашемпровале.
— Может быть, мы слишком легко отказались? — Она имела в виду, что это она слишком легко отказалась от их совместной жизни.
— Моя вина. Мне не следовало оставлять тебя.
— Нет моя. Мне следовало поехать с тобой.
— На этот раскоп я приехал по одной причине. Быть с тобой. Работать вместе. Убедить тебя, что мы принадлежим друг другу.
— Ты уверен? — встревоженно спросила она. — Ты уверен, что теперь не хочешь больше иметь детей, потому что…
— Я ни в чем не бываю уверен. Дети могут быть помехой. И кроме того, я ни с кем не хочу тебя делить.
— Значит, если мы выйдем отсюда…
— Не если, а когда…
— Джек, скажи честно! Я могу это выдержать. Какие у нас шансы?
Он долго молчал.
— Шансы неважные, — признал он. — Надо продержаться до утра.
— Ш-ш-ш, слушай. — До них донесся голос, такой слабый, что казался почти неслышным. Но это был реальный голос.
Джек почувствовал, как сердце рвется из груди. Это Ставрос!
Слабый голос пробился через блокированный камнями отрезок туннеля.
— Джек, вы внизу?
У Оливии слезы бежали по щекам.
— Это Ставрос! — Джек схватил ее за руки и поцеловал в щеку. — Мы здесь! — крикнул он. — Мы в порядке. Раненых нет. Вы далеко?
— На двенадцатом посту, — ответил Ставрос. — Шестьдесят метров. Здесь осыпались камни и завалили туннель. У вас чисто?
— Да, — подтвердил Джек. — Слава богу, — обратился он к Оливии, — если Ставрос в шестидесяти метрах, то блокировано не больше десяти метров.
Он не стал говорить Оливии, что, может быть, весь туннель забит камнями. Такая вероятность тоже не исключена. Волна страха накрыла все тело. Этот страх надо скрыть от Оливии. Она так отважно держалась! Никогда он не любил ее больше, чем сейчас. Когда они выйдут отсюда, он не отпустит ее от себя.
— Пост четырнадцатый рухнул, — прокричал Джек спасателям. — Тринадцатый мы не можем видеть. — Он рассчитывал время, какое понадобится, чтобы расчистить туннель. Ставросу необходимо помочь, иначе они никогда не выйдут отсюда.