Серьёзные забавы
Шрифт:
Все это время майор не забывал о своем дорогом «отце». Он разослал письма различным коллекционерам и прежним друзьям поэта с просьбой представить ему ненадолго любые письма Байрона, чтобы он мог включить их в биографию поэта, которую он тогда писал; при этом он неуклонно подчеркивал, что является сыном Байрона. Таким способом ему удалось собрать обширную коллекцию рукописей Байрона, помимо тех, что ему удалось заполучить после смерти Джона Райта. Не обошел майор вниманием и Джона Китса: он обратился к Джозефу Северну с просьбой прислать ему любые материалы, имеющие отношение к Китсу, особенно ему хотелось бы иметь автограф поэта. И Северн, несомненно, угодил ему: он попросту оторвал конец страницы, на которой было написано стихотворение «Изабелла», и послал майору, изуродовав тем самым подлинную рукопись Китса. Полученная майором часть содержала две строфы,
В 1847 году, продолжая розыски материалов о Байроне, майор выпустил проспект подготавливаемой им к публикации биографии Байрона и разослал его в письмах, содержащих просьбы прислать ему интересующие его материалы:
В январе 1848 года выйдет в свет в 3 томах
королевское ин-октаво
ценою три гинеи
«Байрон и Байроны»,
расширенная биография покойного
Джорджа Гордона Ноэля, лорда Байрона,
а также история семейства Байронов
начиная с эпохи Завоевания
до наших дней.
Джордж Байрон, эсквайр.
Далее в проспекте сообщались некоторые подробности о содержании будущей книги, включая обещание напечатать от шестисот до семисот ранее не опубликованных писем. В ответ на это обещание к майору хлынул новый поток материалов, которые он прилежно копировал, но возвращал ли он законным владельцам копии или оригиналы, так и не ясно. Тут мнения специалистов расходятся: одни считают, что он возвращал копии и продавал оригиналы, другие полагают, что он возвращал оригиналы, а копии оставлял себе.
Известие о готовящейся публикации книги майора дошло, наконец, до сестры Байрона, Огасты Ли. Она немедленно связалась с Джоном Марри и попросила сообщить ей подробности о книге — она о ней ничего не знала. Марри, вероятно, посоветовал ей не вступать ни в какие переговоры с майором, раз тот не испросил ее согласия как душеприказчицы Байрона. Но майор вскоре сам обратился к ней письменно с просьбой дать ему согласие и дозволение «свободно распорядиться всеми рукописями поэта, которыми располагает его сестра, достопочтенная миссис Ли». Вслед за этой просьбой он отправил ей корректуру книги, надеясь, что она одобрит его начинание. Просьбы майора привели миссис Ли в бешенство, она отослала Марри письма и корректуру, уполномочив его вернуть их майору и избавить ее от всякого участия в том, что она назвала «мерзкой чушью». В свою очередь, издательство «У. С. Орр и К°» объявило, что не станет печатать книгу, из-за смущающего обстоятельства, что многие письма и рукописи добыты составителем обманным путем и в действительности принадлежат Джону Марри. Издатели вернули материалы законному владельцу, так что попытка майора опубликовать письма отца окончилась плачевно.
Позднее, в том же году, он решил продать некоторые из своих подделок, используя в роли посредника свою весьма привлекательную жену. Ее отличали воспитание и хорошие манеры, и она вполне подходила для подобной миссии. Явившись к книготорговцу Уильяму Уайту, она предложила купить у нее несколько автографов — писем Байрона, давая понять, что расстается с ними чрезвычайно неохотно, исключительно в силу денежных затруднений. Некоторое время Уайт покупал письма у миссис Байрон, а в апреле 1849 года ему, в свою очередь, удалось их продать Джону Марри за 123 фунта, и тот, очевидно, нисколько не сомневался, что приобрел подлинники. Пристроив рукописи Байрона, миссис Байрон предложила теперь Уайту несколько сочиненных ее мужем писем Шелли. На этот раз Уайт обратился за советом к Эдварду Моксону, который посмотрел письма и посоветовал их купить, а потом через Томаса Хукэма предложить Мэри Шелли. Но с ней достичь соглашения не удалось: она слишком хорошо помнила проделки майора. К тому времени Уайт тоже успел кое-что прознать о деятельности майора, и когда таинственная посетительница явилась с очередным визитом, он приступил к ней с расспросами, откуда у нее эти рукописи. Миссис Байрон решила, что ее муж сумеет лучше все объяснить мистеру Уайту, и пообещала привести его на следующий день. Свое слово она сдержала, майор появился в лавке Уайта и показал ему корректурные оттиски биографии Байрона. К концу беседы бедный книготорговец был уже в полной уверенности, что перед ним подлинные документы, и приобрел сомнительную привилегию обладателя 47 писем Байрона, нескольких писем Шелли и Китса (все это были подделки майора) и ряда книг, якобы надписанных Байроном.
После этого майор Байрон решил переехать со своим семейством в Нью-Йорк и при помощи небольшого трюка сумел добраться в Америку бесплатно: он убедил капитана судна, что перед ним официальный представитель издательства Эпплтона и по прибытии в Нью-Йорк издательство полностью за него рассчитается. Однако когда капитан обратился в контору Эпплтона, ему пришлось убедиться, что его одурачили. Быстро обосновавшись на новом месте, майор объявил, что намеревается выпустить в свет «Неизданные произведения лорда Байрона, впервые публикуемые на основе писем, дневников и других рукописей, которыми располагает его сын, майор Джордж Гордон Байрон». Он заявил также, что собирается издать письма, которые Мур намеренно не включил в биографию Байрона и тем самым бросил тень на память его отца. Заявление майора немедленно подверглось
Байрон начинал свое издательское предприятие, намереваясь выпускать книгу частями, будущие владельцы переплели бы ее сами по завершении серии. В первой части было 48 страниц, стоила она 25 центов, и критики отозвались о ней с похвалой. Они отметили главную цель книги — восстановить имя лорда Байрона и попытаться, в частности, верно истолковать его отношения с матерью. Вторую часть книги майор Байрон опубликовал в том же году, интригующе оборвав ее на странице 96 на середине фразы. Туда вошли два стихотворения, одно из них называлось «Стихи к Сэм. Роджерсу», а другое — «Стихи к преподобному доктору Нотту». Как утверждал майор, оба стихотворения были написаны его отцом. Однако публикации серии на этом закончились, так как большая часть материалов была возвращена Джону Марри английским издательством «У. С. Орр и К°». Это был первый удар, который пришлось испытать майору, за ним последовал и другой: поданный им иск за клевету обернулся против него самого. Полностью разочарованный своей поездкой в Америку, где он надеялся разбогатеть и прославиться, в 1851 году майор вернулся в Англию.
Однако в 1852 году, когда были раскрыты его подделки рукописей Шелли и Байрона, разразился новый скандал, и майору пришлось снова спешно бежать в Америку. Произошло следующее: в 1850 году Уильям Уайт, увидев, что его переговоры с Мэри Шелли не удались, решил продать купленные у четы Байронов материалы. Он обратился к Сотби и Уилкинсону с просьбой устроить аукцион. Внимательно изучив письма, Сотби обнаружил, что это те же самые письма, что были на распродаже бумаг Чарлза Ходжеса в декабре 1848 года. На просьбу объяснить это совпадение Уайт ответил, что ходжесовские письма всего лишь копии тех, которые находятся у Сотби. Удовлетворившись этим ответом, Сотби подготовил каталог для продажи. В 1851 году письма Шелли были проданы Моксону и Хукэму. Моксон купил 23 письма по цене от одного до трех фунтов каждое, а Хукэм — 11 писем на общую сумму 57 фунтов 15 шиллингов. В феврале 1852 года Моксон опубликовал «Письма Перси Биши Шелли со вступительной статьей Роберта Браунинга». Тут же несколько знатоков обнаружили в книге многочисленные подделки; в частности, сэр Фрэнсис Полгрейв установил, что одно из писем почти точная копия статьи, написанной его отцом о Флоренции и опубликованной в «Куотерли ревью» в 1840 году. Полгрейв обнаружил это случайно, находясь в гостях у лорда Теннисона; он перелистывал только что полученную книгу и узнал отрывок. Это было чистое совпадение — вряд ли Полгрейв стал когда-нибудь читать подобную книгу, но публикацию Моксона это сгубило. Посыпались вопросы, особенно интересовались тем, кто же подделывал письма. Вскоре после выхода книги в «Литерери газетт» появилось письмо, в котором спрашивалось: «…уверены ли вы в том, что письма, которыми нас порадовал мистер Моксон, подлинные?» А в марте 1852 года в «Атенеуме» появилась статья под названием «Литературные подделки», в которой утверждалось, что письма Шелли, за двумя или тремя исключениями, поддельны. Обвинение следовало за обвинением, и Моксон в конце концов был вынужден изъять все книги из продажи. Началось расследование: прежде всего проверили почтовые штемпели на письмах Шелли, а когда их сравнили со штемпелями на подлинных письмах, то удалось с точностью установить, что эти письма не могли быть посланы в указанное время или место.
Исследование писем Шелли возбудило подозрения и в отношении писем Байрона и некоторых писем Китса. «Литерери газетт» писала: «Мистер Моксон, желая прояснить сомнения, связанные с подлинностью этих, судя по всему, мнимых воспоминаний о Шелли, изучил подлинные письма поэта; мистер Марри провел подобное исследование писем Байрона, приобретенных из того же источника; далее было обращено внимание на несколько писем, приписываемых Китсу, — всё это оказалось работой ловкого мошенника, выполненной на тронутой плесенью бумаге с искусно воспроизведенными почтовыми штемпелями».
Марри написал Уайту, требуя у него объяснения по поводу писем, купленных у него в 1849 году. Уайт ответил в печати, пытаясь отвести от себя обвинения в покупке и продаже подделок. Обмен письмами между Марри и Уайтом принимал все более резкий характер, до тех пор, пока «Атенеум» не выступил на стороне Марри. Спустя несколько месяцев Уайт признал свое поражение и вернул деньги Марри за письма Байрона, а Моксону — за письма Шелли. Позднее, 4 марта 1853 года, Уайт передал все это собрание подделок в Британский музей как пример литературных диковин. Моксон, однако, не был удовлетворен компенсацией за потери, которые он понес при публикации поддельных автографов Шелли, ведь пострадал не только его карман: насмешки нанесли удар по его самолюбию. В то же время майор Байрон, хотя и было доказано, что именно он и есть автор подделок, не только не был призван к ответу, но даже получил разрешение на выезд в Америку со своей семьей. Предполагалось, что разоблачение подделок само по себе вынудит его покончить навсегда с мошенничеством.