Сёрфер. Запах шторма
Шрифт:
– Чтобы не было так ужасно, наверное, – смеюсь, поднимая руку и убирая, упавшие от ветра на лицо, пряди волос.
– Ого! – присвистывает Лёша, – Понятно!
Следую за его взглядом и, вытянув вперёд руки, обнаруживаю на запястьях следы синяков.
Неожиданное открытие. Хотя и логичное.
«Тебе это нравится! Нравится!» – услужливо возникает перед мысленным взором яркое воспоминание. Оглядываю себя. На белой майке рыжие разводы, оставшиеся после мокрого песка с пляжа. Провожу рукой по волосам – со спутанных
Чёрт! Я вчера его так старательно вытряхивала, но, сколько же в волосах осело этого песка, если он до сих пор продолжает сыпаться? И сколько осталось на подушке, интересно? Кира явно ждёт сюрприз, когда он соберётся спать в следующий раз! Ну, да фиг с ним с песком – голову можно помыть. Но вот синяки ещё минимум неделю будут красоваться на моих запястьях!
– Красавчик! Что вытворяет!
Ну, ничего себе комментарий!
Но, тут же оказывается, что Алексей комментирует совсем другое.
– Смотри! – легонько толкает меня в плечо он, обращая жестом моё внимание на Кира.
Быстро поднимаю взгляд на море. Сёрфер отводит парус в сторону и совершает высокий прыжок, похожий на боковое сальто. Доска прокручивается вокруг своей оси, наклоняясь парусом над водной гладью, и мягко приземляется в волнах.
– Вау! – восклицаю восхищённо. – А это как называется?
– Шака.
– Какое странное название! Почему так?
– Это, скорее всего, связано с приветствием «shaka» – Лёша демонстрирует жест с вытянутыми в стороны большим пальцем и мизинцем и прижатыми к ладони остальными тремя, – Используется вместе с выражением «Hang loose!». Своего рода философия сёрферов. В вольном переводе значит "расслабься и получай удовольствие", "не парься", "не принимай близко к сердцу". Но мне больше нравится трактовка: «расслабься и живи в гармонии с океаном».
– Как интересно! – вспоминаю это же выражение, произнесённое Киром вчера на пляже, после моего ночного купания.
– Вот взять воздух после шаки у меня, ну никак, не получается! Ну, то есть, удачно приземлиться. Всё время заваливаюсь, – признаётся Лёша и, немного помолчав, задумчиво добавляет, – Странно…
– Странно, что не получается?
– Нет. Я не об этом.
– А о чём? – поворачиваю голову, с любопытством глядя на него.
Сначала он не отвечает, продолжая смотреть в сторону движущегося паруса. И когда я уже решаю, что ответа не будет, произносит, – Ты первая девушка за весь наш отдых, с которой Кир спал вместе в этом трейлере.
От неожиданности едва не давлюсь глотком кофе.
– Что? Вот только не заливай мне, что он всё лето вёл аскетический образ жизни!
– Ну, почему же аскетический. Нет. Но и в трейлер никого не приводил. Вроде как – моя территория, личная. Спать предпочитаю один. Чем-то ты его, видно, зацепила.
– Хм, – вспоминаю моё упорное нежелание вчера ложиться на его кровать по причине гипотетических многих барышень, перебывавших на ней за лето, и улыбаюсь.
***
А
Спускаюсь на пляж. Раздеваюсь, наблюдая, как Кир плывёт к берегу. Спрыгивает с доски там, где вода примерно по колено, кладёт парус на воду, толкает виндсёрф по прибойной волне на песок, просвечивающий сквозь пенистую воду, и откидывает пальцами упавшие на лицо мокрые пряди волос. Захожу в море, навстречу ему. Улыбаюсь. Мокрый он ещё более сексуальный. Тянет как магнитом. Нестерпимо хочется прикоснуться и снова почувствовать на себе эти губы и руки. Но останавливает тяжёлый взгляд. В нём снова бушует холодное море и отстранённость.
Протягивает руку, зажимает мой подбородок, большим пальцем касается уголка рта и с нажимом чертит линию через губы, смазывая её на щеке. Затем делает шаг мимо и выходит на берег. Разочарованно выдыхаю.
Думала, вчера на рассвете что-то изменилось, но вот опять.
И снова не понимаю, как реагировать.
Да пошёл он нафиг! Я собиралась поплавать, чем сейчас и займусь.
С наслаждением погружаюсь в море, отбросив все мысли.
– Как водичка? – спрашивает Лёша, когда я возвращаюсь после купания к трейлеру.
– На удивление тёплая, хотя ночью была очень холодная.
Кир стоит, прислонившись спиной к двери со скрещенными на груди руками, запрокинув голову навстречу солнечным лучам, и курит. Он уже переоделся в футболку и шорты. Глаза скрывают спортивные солнечные очки, я не могу прочитать, что скрывается за ними.
– Предлагаю поехать в Коктебель, перекусить где-нибудь, – обращается в воздух, не глядя на меня, вид такой, словно я тут лишняя.
Какой-то замороженный Кай просто. Отлично!
– Отлично! Я уже соскучилась по цивилизации.
– Согласен, проголодался ужасно! – поддерживает Алексей, улыбается мне, и в этой улыбке сквозит сожаление и теплота.
– Тогда собирайтесь, возьму ключи от машины и поехали, – всё так же не глядя на меня, Кир тушит окурок и уходит в трейлер.
– У него с головой всё в порядке? – произношу в полный голос, и плевать, если услышит.
– Не принимай на свой счёт, – тихо отвечает его приятель, – Тараканов полно.
Чёрт! А, ведь, предупреждал.
Через несколько минут «замороженный Кай» выходит обратно и молча протягивает мне полотенце.
Всю дорогу в машине до Коктебеля периодически чувствую на себе взгляд в зеркале заднего вида, через солнечные очки. Делаю вид, что мне всё равно, разглядывая виды за окном и перекидываясь иногда фразами о чём-то несущественном, вроде погоды и природы, с Лёшей. Оставив машину на стоянке, идём к набережной. Подходим к перекрёстку с улицей, где я остановилась. Показываю рукой вперёд, на один из ресторанов.