Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34
Шрифт:
Вечером командир наряда, передал нас сменщикам, и те тоже не захотели с нами связываться, и мы так же остались охранять жареное мясо.
Утром, мы ещё не успели уйти на заслуженный отдых, как в столовую прибежал командир батальона Басс, полный офицер с одутловатым лицом.
— Ну, вот вы где! Сегодня вы должны получить обмундирование и сух. пай, а завтра отправляться в Афганистан.
— Как же так, у нас ещё впереди наряд по кухне!?
— Всё!!! Наряд отменяется, вперёд выполнять приказ!
Обмундирование и сух. пай мы получили быстро. На улице была осень, и нам выдали 2 комплекта нижнего белья, бушлат, шинель, зимнюю шапку, тёплые варежки, зимнее
Придя в казарму, мы быстро распихали вещи в вещмешок и приторочили шинель.
Время до обеда ещё было много, и мы решили зайти в винный магазин, чтобы вечером угостить своих сержантов.
В винном магазине на улице Алтабаева, мы взяли две полуторалитровых бутылки венгерского «Вермута», и пошли обратно в часть. «Вермут» мы брали не, потому что он был вкусным, а потому что был достаточно дешёвым и крепким. Бутылки я нес, открыто, за горлышки. Широкий тротуар, делили на две части длинные полоски кустов акации. Мы шли вдоль дороги, где было меньше всего людей.
Вдруг сквозь кусты нас разглядел прапорщик-автомобилист, и вышел нам наперерез.
В учебном полку, была вражда между краснопогонниками (пехотой) и чернопогонниками (автомобилистами). Сапёры хотя и носили чёрные погоны, но никого не трогали, и пехота нас тоже не задевала. Автомобилисты же докалывались до всех, и даже до своих.
Прапорщик, увидев в моих руках большие бутылки с вином — обалдел. Округлив глаза, выдавил из себя: «А, это что такое?». Шагнул в мою сторону, и нагнулся, чтобы взять бутылки…Но попал на крепкий «крюк» Витали, который и отбросил его в кусты акации. Мы же бросились бегом, в наше укромное место. Протиснувшись сквозь бурьян к пруду, прислушались. Погони не было, и на тихой улочке среди частных домов, всё было тихо. Тогда мы решили раскатать бутылочку «Вермута», наслаждаясь минутами свободной жизни.
Время подходило к обеду, и надо возвращаться в казарму.
Место, где мы перелезали забор, было в 500 метров от КПП, в прямой видимости. Мы увидели, что под козырьком стоит прапор, и о чём-то говорит с дежурным офицером и солдатом. Засада!
Но надо прорываться!
Мы перебежали дорогу. Прапор увидел, и сразу же показал рукой на нас, и офицер, крича и размахивая руками, побежал в нашу сторону, вместе с солдатом. Первым подбежал к забору, и поддерживая бутылку, которая была за ремнём, в штанах, упёрся ногой в выбоину в бетоне, подтянулся и вскарабкался наверх. Мы сразу же договорились с Виталей, что впервую очередь, спасаем бутылку. Пока Виталик карабкался на забор, я уже прилично отмахал в сторону казармы. Оглянувшись через плечо, увидел бежащего друга, и погоню из двух солдат, а также прапорщика вдалеке.
Бежать с бутылкой в штанах было очень неудобно. Придерживая её рукой, рванул, что есть силы в сторону казармы, думая только об одном, чтобы не попасться кому-нибудь из офицеров. Со стороны могло показаться, что бойцу сильно наломило в туалет, и он бежит туда, пока не началось… Вот и родная казарма.
Быстро забежал, сунул бутылку под чью-то подушку, а сам пересел на кровать поближе к выходу. Вскоре прибежал запыхавшийся Виталик. Преследователи не побежали за нами, но через некоторое время пришёл дежурный офицер по батальону, и сказал, что бы мы сидели смирно, иначе он запрёт нас на замок и выпустит только перед самой отправкой. Мы пообещали, что всё будет в порядке.
Дождались вечера, и после отбоя вместе с сержантами отметили наш отъезд
По команде подъем, мы не вскакивали с кроватей, а долго нежились, пока старший лейтенант Бок, не приказал готовиться к отправке. Мы не торопясь, собирались, и переговаривались с товарищами по несчастью. Потом объявили построение, перед казармой. Командир роты сказал слова напутствия, и мы в колонну по двое пошли на полковой плац. Там уже собрали всех отправляющихся в Афганистан курсантов, из разных учебных рот. Построили в колонну и пешком пошли в аэропорт.
Светило яркое солнце. В октябре было ещё по-летнему тепло. На улицах во всю бушевала сочная зелень. Мы шли по проезжей части и ловили взгляды прохожих, стараясь запомнить, этот город, этих людей, этот мир — до войны.
Аэропорт.
Ну, вот и аэропорт. Нас отвели на какие-то задворки, подальше от людей. Там были какие-то палатки с нарами — типа пересылки. Невдалеке находились лётные технические службы. Все разбрелись по кучкам и думали о том, где бы потратить оставшиеся деньги.
Вдруг появилась девушка с двумя подносами бутербродов и пирожков. В этот момент кто- то предложил: «Давайте купим, все, что есть у девушки, и угостим всех! Всё равно деньги пропадут!». Все дружно загалдели и обступили девушку, которая чувствовала себя неловко в плотной толпе, урчащих от удовольствия «слонов». Приценились, и девушка согласилась. Быстро раздали бутерброды и пирожки, а девушка пошла обратно.
Общая удачная операция объединила молодых солдат, и, уплетая угощение, все охотнее и веселее стали общаться, знакомиться и искать земляков.
Потом пошли слухи о том, что здесь можно застрять на долго, и многие приуныли от этого сообщения. Но вскоре прозвучала команда: «Строиться!». Всех пересчитали, и повели к стоящему неподалеку самолёту ТУ-134.
Торопливая погрузка, и вот мы выруливаем на взлётную полосу. Самолёт разгоняется и уходит в небо. Жадно прильнув к иллюминатору, любуюсь утонувшим в зелени городом с просторными площадями, стараясь получше запомнить последние минуты в России. Прощай родная! Когда мы вернёмся сюда, и что нас ждёт впереди?
Рейс был явно гражданский. По салону порхали милые бортпроводницы, дружелюбно отвечая, на неуклюжие заигрывания солдат. В середине полёта нас покормили. Большой кусок курицы и ароматный чай из рук улыбающейся красотки, были обалденными. Впервые за последние пол года почувствовал себя человеком достойным ласки, улыбки и внимательного взгляда красивых женских глаз.
Вдруг в салоне объявили, что перелетаем границу с Афганистаном. Все бросили жевать и прилипли к иллюминаторам. Внизу проплывали длинные хребты и серые безжизненные пики. На сотню километров, не было ни одного населённого пункта. Шумный галдёж стих, и каждый с тревогой вглядывался в эти горы, думая о чем-то, о своём. Долго сидели молча, но вскоре опять потекли разговоры, и в салоне стало шумно.
А вот и Кабул. Самолёт завалил вираж, и все жадно разглядывали, причудливый пейзаж афганской столицы. Город раскинулся в долине, разрезанной извивающейся, словно арабская вязь, рекой Кабул, с обширными отмелями. Склоны хребтов, охватывающих город, были усеяны маленькими квадратиками домов, они же заполняли долину, и склоны одиноко стоящих гор. Просторных улиц мало, как впрочем, и высоких строений, огромным пятном выделялся аэродром, и алюминиевый завод. Самолёт заходит на посадку. Садимся.