Серия "Афган. Чечня. Локальные войны". Компиляция. Книги 1-34
Шрифт:
На рассвете мы въехали в Новое Газни и остановились возле дома губернатора. Это небольшой особняк, напоминающий русские помещичьи усадьбы начала 20 века, обнесённые красивым забором с высокими оштукатуренными колоннами, между которыми была кованая решётка с прутьями в виде пик. Почти напротив, за районом традиционных афганских глиняных дувалов, похожих на серо-коричневые коробки высотой 3–4 метра с узенькими окошечками в верхней части и с просторными внутренними дворами, на возвышающейся плоской скале виднелась газнийская тюрьма на фоне темно-коричневого, ощетинившегося острыми скалами хребта.
К скале вела узкая обрывистая дорога, все остальные склоны были почти отвесные.
В погоню за беглецами выдвинулась рота церандоя (местной милиции), а мы ждали советников, и через некоторое время они вышли из дома губернатора. Советников было два или три человека, и их сопровождали 20–30 вооруженных афганцев, одетых в странную смесь формы церандоя, советской армии и гражданской одежды. Они стали карабкаться на нашу броню, и мы сразу же с ними разговорились, потому что некоторые из них учились в России и неплохо знали язык.
Вооружены они были большей частью автоматами Калашникова, но, в основном, подделками английскими, сирийскими и китайскими, причем, ствольные коробки и магазины были из более толстой стали, чем русские автоматы, а потому и более тяжёлыми. Некоторые автоматы были надраены до блеска и служили явным украшением своего хозяина.
Мы давали им посмотреть свои автоматы, а они нам своё оружие, особенно интересны были «Буры» (английские винтовки военного производства от 1942 до 1945 года). Афганцы дорожили ими и, показывая на наши автоматы, делали недовольные гримасы и махали рукой, а показывая на свои буры, с улыбкой махали головой, поднимали вверх большой палец и говорили «Хуб!!!» (что значит — хорошо). И действительно, прицельная планка была размечена до 2 километров, а пуля со стальным сердечником пробивала броню БТРа.
Случалось так, что с противоположного склона ущелья душманы выбивали из «буров» наших бойцов из цепочки, а сами уходили, потому что наши пули их не доставали, т. к. прицельная дальность автомата 1 километр, а убойная не намного больше.
Стало светать. Колонна тронулась, и обогнув с юга Газни, поехала в горы. Бронетехника долго петляла между хребтов, и через 10–15 километров колонна остановилась. Бойцы спрыгнули с брони, и роты пошли каждая по своему маршруту.
Несмотря на то что, мы вели боевые действия в горах, горной экипировки у нас не было. Всё как у обычной пехоты: сапоги, портянки, галифе и ватные штаны сверху, гимнастёрка, бушлат, треух, варежки с указательным пальцем для стрельбы, а за плечами вещмешок образца Великой Отечественной войны системы «сидор». В вещмешок укладывали боекомплект (450 патронов, 3 гранаты), плюс необходимые сапёрные причиндалы. Сухпай в этот раз не брали. Командиры считали, что операция будет стремительной, и до обеда мы вернёмся в полк.
Мне показали, куда идти, и я пошёл месить глубокий, выше колена снег, перед ротой. Мои сапёры предпочли не высовываться и тащили по очереди тяжёлую «трубу», а потом и вовсе пропали. Да такая судьба у сапёра — идти впереди всех. А сапёр, считали, ошибается дважды, когда женится, и когда мину неправильно снимает. Никакой возможности искать мины нет, т. к. роты на марше торопятся успеть в нужное место. Поэтому сапёр имеет почётное право наступить на мину первым. Частенько отмерят по карте километров 20 — «Ну часа через 4 вы будете
Идти впереди было нелегко, иногда проваливался в снег по самое «небалуйся». В одном месте обнаружили лежанку духа. Прямо на снег было брошено бабайское одеяло, и от него уходили свежие, глубокие следы. Только в Афганистане встречал такие огромные одеяла. Однажды на Панджшере мы нашли 8-ми местное одеяло, на одну половинку которого ложились всем отделением, а другой половинкой накрывались.
Перевалили через хребет, и открылся вид на красивую долину похожую по форме на косточку миндаля. Она была зажата между двух высоких хребтов, где-то 3 километра в ширину, и 7 километров в длину. Духи заняли дальний от нас хребет и вели перестрелку с церандоем. Долину разрезал арык, вдоль которого росли редкие деревья. У самого входа в ущелье находился небольшой кишлак, и мы направились к нему.
В кишлаке был уже церандой. Они спокойно сидели в дувалах, и пили чай. В каждом дувале устроен небольшой помост рядом с входом в дом для отдыха, небольших праздников и чаепития. Подошли к ним, поздоровались и узнали, как дела. Церандоевцы, не прекращая пить чай, рассказали, что беглецов отрезать не удалось, и они соединились с духами, вооружились и заняли хребет. Выбить их оттуда будет очень трудно.
Перед хребтом, метрах 700 от кишлака, была каменная гряда высотою 15–20 метров, ощетинившаяся рваными скалами. На ней занял позицию взвод церандоя, и вёл ленивую перестрелку с духами одиночными выстрелами. Те также лениво отвечали, иногда сбиваясь на короткие очереди, издалека это было похоже на перестукивание.
Мы направились к позициям церандоя. Духи стали нас обстреливать уже на подходе к окраине кишлака. Рота остановилась, и командиры обсудили, как будем действовать дальше. Перебегать решили парами, пара бежит, остальные их прикрывают. Перебежали, заняли позицию и открыли огонь по духам, прикрывая остальных.
Мне как сапёру выпало бежать в первой паре, и по команде мы побежали по глубокому снегу. Духи увидели нас и стали стрелять, но, видимо стрельба велась на пределе дальности, и пули вяло свистели почти на излёте, не задевая нас, поднимая маленькие фонтанчики снега вокруг. Пробежав метров 200 по целинному снегу, я совершенно выбился из сил и мой напарник тоже. Плюнув на всё, перешёл на шаг. Свист пуль вокруг заметно оживился, но, разозлившись, решил: «Не побегу!». Из-за дувала кричал офицер: «Бегом!!! Мать вашу так!!!». «Да пошёл ты!» — процедил сквозь зубы и упрямо шёл торопливым шагом. Вдруг воздух разорвала грозная очередь крупнокалиберного пулемёта, пули подняли большие фонтаны снега слева и справа от меня. Сам не понимаю, откуда взялись силы, но со всех ног кинулся бегом к каменной гряде, почти не проваливаясь в снег, и на последнем дыхании, достигнув скалы, завалился за неё прямо лицом в рыхлый снег.
Тяжело дыша, посмеиваясь, вспоминал свою бешеную резвость и перебросился словами со случайным напарником. Это был спокойный, среднего роста, малоразговорчивый паренёк, он тоже тяжело дышал и согласно кивал головой. Постепенно парами перебежала вся рота, и мы поднялись на гряду, на которой держал оборону взвод церандоя.
Горы в этих местах голые, почти без растительности — типичная горная пустыня, но причудливо лопнувшие скалы создавали множество просторных щелей и складок, которые были почти идеальным естественным укрытием, где так удобно прятаться и скрытно перемещаться.