Серийные преступления
Шрифт:
Один из агентов, 33-летний Курт Ньюман, недавно сменил работу. С женой и двумя детьми он жил в Сан-Карлосе, в полутора километрах от того парка, где было совершено несколько изнасилований.
7 июля Гамберцки позвонил Ньюману и задал ему несколько вопросов. Был ли он в доме Ланнет вечером 20 января? Нет, ответил Ньюман, он был на курсах японского языка в университете Сан-Диего. Позднее Кейти Ланнет отметила, что 20 января — День памяти Мартина Лютера Кинга, официальный нерабочий день — и ни на каких курсах Ньюман в тот вечер быть не мог. Гамберцки снова позвонил Ньюману, который на этот раз занял оборонительную позицию и отказался
У Гамберцки и Оуэнса появились подозрения, и они попросили Ланнет опознать Ньюмана из спецфургона, откуда вели видеосъемку.
Женщина не могла сказать наверняка: под темными очками она не разглядела глаза, а именно глаза того человека она запомнила хорошо.
Примерно через неделю Оуэнс и Ланнет, которая после нападения изменила прическу, вошли вслед за Ньюманом в лифт в здании, где он работал. Стоя в полуметре от него, Кейти узнала его глаза. Оуэнс что-то спросил Ньюмана про его яркий галстук, и тот охотно вступил в разговор. Ланнет узнала и голос. Когда Ньюман вышел, она сказала Оуэнсу: «Это он».
Примерный семьянин
Частные детективы передали видеозапись в полицию, где с ней ознакомились следователи. Человек на экране был похож на примерный портрет разыскиваемого насильника. Когда Кристин Грегг показала фотографию с водительских прав Ньюмана одной из потерпевших, женщина опознала его. 3 августа 1992 года Грегг с двумя полицейскими пришла к Ньюману на работу. «Мистер Ньюман, вы арестованы», — сказала она, защелкивая наручники.
Хотя фоторобот «маньяка из Сан-Карлоса» действительно передавал сходство с Ньюманом, никому из сослуживцев или соседей последнего и в голову не пришло заподозрить этого примерного семьянина, в прошлом лейтенанта военно-морских сил, имевшего два университетских диплома.
Вскоре Грегг узнала еще одну причину, по которой Ньюману удавалось так долго скрываться от правосудия. Он было нетипичен: его ни разу не задерживала полиция, он ни разу не попадался даже за рулем за нарушение правил.
Грегг и ее коллеги произвели обыск в доме Ньюмана, осмотрела его машину и стол на работе и нашли улики против него, в том числе куртку, в которой его три года назад запечатлела телекамера у банкомата. Выяснилось, что Ньюману действительно сделали вазэктомию.
Две из первых пострадавших указали на него на опознании в полиции, так же как и 13 сравнительно недавних жертв, включая Джуди Дейвис. Обвинитель Джозефин Кирнан была непреклонна, требуя максимального наказания за попытки убийства, грабеж и похищение человека.
Ньюман отказался давать показания в суде и не сознавался в совершении преступлений, хотя в беседе с психиатром он говорил, что насиловал женщин. В январе 1993 года он был признан виновным по всем 50 выдвинутым против него пунктам обвинения.
Судья Наполеон Джоунс приговорил Ньюмана к 294 годам тюрьмы плюс к трем пожизненным срокам без права на досрочное освобождение в течение первых 168 лет (Приговор был обжалован).
— Это дело — пример того, как может работать правоохранительная система, — заявила Кирнан.
— Мы имели показания потерпевших, которые опознали подозреваемого. Кроме того, следователь не отступилась от этого дела, а судья не побоялся назначить максимальное наказание.
Что касается Кристин Грегг, она связалась с полицейскими управлениями в городах, где жил Ньюман во время службы во флоте с 1982 по 1987
«Если на его счету есть еще жертвы, они будут рады узнать, что от этого маньяка никто больше не пострадает».
(КОД, № 9, 1996)
«Дело врачей»
Это громкое дело привлекает пристальное внимание журналистов, и ход его отражен в статье Янины Соколовской «Дело врачей», напечатанной в газете «Известия» 9 октября 1996 года.
Дело о поставках детей из львовских клиник за рубеж поражает размахом и жестокостью взрослых, и их безнаказанностью. В нем замешаны некоторые депутаты и ведущие медработники страны. Экспорт детей поощрялся, — государство оказалось не в состоянии содержать украинских сирот. Правоохранительные органы, два года назад (в 1994 г.) начавшие расследовать это дело, до сих пор не могут довести его до суда — слишком сильно влияние фигурирующих в нем лиц. Мы предприняли попытку альтернативного журналистского расследования, и удивительно, — отыскать удалось даже «потерянных» следствием свидетелей.
Роман и Юля
По словам следователей, из Львова за границу были переправлены 136 детей. Основными участниками этого бизнеса стали главврач Львовского перинатального центра В. Дорошенко, руководитель Каменско-Бугской районной больницы Ю. Великий и шеф Львовской областной больницы Б. Федак. Эти фигуранты поставляли детей. А глава галицкой райадминистрации З. Урсул и зам. председателя обладминистрации Львова Ю. Зима подписывали разрешение на иностранные усыновления. «Эти люди наладили тайную систему поиска малышей, от которых отказались родители. В ней были задействованы около 70 медработников — от главврачей до санитарок».
Одним из первых продали иностранцам Романа Голопуппу — за шесть тысяч долларов. Через три года Романа вернули на родину, и он тихо скончался «от болезней и крайнего истощения». В свои 3,5 года он весил пять килограммов.
Купившая его американская семья Брукс даже не догадывалась о том, что малыш тяжко болен менингитом — «продавцы» им об этом не сказали. Три года Бруксы пытались вылечить малыша. Когда поняли, что надежд нет, а расторгнуть усыновление нельзя, подкинули его в одну из львовских клиник, где малыш и умер.
Виновниками трагедии и «продавцами» Романа были двое — главврачи Львовского перинатального центра Владимир Дорошенко и глава галицкой райадминистрации Зиновий Урсул.
Роман родился в клинике Дорошенко, от него отказалась мать, и для главврача это стало настоящей удачей. Он уже знал подходящих усыновителей. Дорошенко спрятал малыша на одной из своих тайных квартир, которые служили своеобразными «камерами хранения» живого товара, где хозяйничали бывшие медработники.
Когда Роман заболел, хозяйка отвезла малыша в восьмую львовскую больницу. Там его выхаживали десять дней. На 11-й явился Дорошенко и потребовал отдать ему младенца: мол, оформлены документы на его усыновление, за ним прибыли американцы. Врачи не соглашались «за десять дней менингит не лечится». Тогда в больницу срочно прибыл Зиновий Урсул. На глазах изумленных медиков он состряпал документ: решением галицкой администрации ребенок переводится на лечение в Москву. Поставил печать и подпись. На следующий день малыша отправили в США.