Серийные убийства в Великобритании. Хроники подлинных уголовных расследований
Шрифт:
Кроме того, Хейг так и не пригласил адвоката, сославшись на отсутствие средств. Поэтому он получил государственного защитника Джорджа Морриса. К концу марта 1949 г. полицейские уже довольно далеко продвинулись в проверке версий убийств Максвенов и Хендерсонов, поэтому Моррис ещё до рассмотрения обвинений коронерским жюри поспешил достигнуть соглашения с обвинением о том, что слушания будут сосредоточены только на рассмотрении обстоятельств исчезновения Дюран-Декон и все прочие эпизоды упоминаться не будут. Взамен защита обещала полностью исключить ссылки на вампиризм и умопомешательство как не подкреплённые на тот момент заключениями психиатров.
Коронерское жюри открылось 1 апреля 1949 г. под председательством коронера графства Западный Суссекс Роби.
Джон
Сторона обвинения представила более 30 свидетелей, показавших, что Хейг к февралю 1949 г. отчаянно нуждался в деньгах. Мотив преступлений выглядел столь обоснованным, что встревожился, наконец, и сам Хейг. Он невпопад сказал, что из-за потребности в человеческой крови, которой оказался лишён в заключении, даже пил собственную мочу. Поскольку такого рода заявление нарушало внесудебную договорённость обвинения и защиты, то адвокат тут же попросил судью не принимать сказанное во внимание.
Когда дело дошло до заслушивания судебно-медицинских экспертов, у защиты вообще не нашлось слов в опровержение их заключений. Фактически Хейгу пришлось признать, что во дворе флигеля, арендованного у «Hurstlea products ltd», действительно было найдено то, что осталось от растворённого в кислоте тела Оливии Дюран-Декон. Концепция «идеального» убийства, не оставляющего следов, потерпела полное фиаско буквально за один час.
Роби очень быстро провёл заседание и в тот же день жюри вынесло вердикт, в котором собранный прокуратурой материал признавался убедительным, достоверным и достаточным для обвинения Хейга в убийстве Дюран-Декон в уголовном суде.
Такой вердикт неприятно поразил Хейга. Он с немалым удивлением убедился в том, что переоценил собственную предусмотрительность и явно недооценил профессиональные качества офицеров Скотланд-Ярда и сотрудников ведомства «адвоката Короны».
Хейг посчитал, что неудача слушаний у коронера объясняется некомпетентностью государственного адвоката, неспособного должным образом защищать его интересы. Поэтому, когда к нему в конце апреля обратились издатели газеты «News of the world» с предложением оплатить услуги наилучших адвокатов Англии за право публикации эксклюзивной автобиографии Хейга, тот с радостью согласился. Самые солидные адвокатские конторы страны были готовы заполучить сенсационного и скандально прославившегося клиента, так что Джон Хейг имел блестящий выбор. Тут, по крайней мере, его специфическая известность пошла ему на пользу. В качестве защитников преступник выбрал известных лондонских юристов Дэвида Максвела Файфа, Грегори Морриса и Дэвида Нива. Последний, кстати, имел отца, работавшего в подчинении у Хартли Шоукросса и занимавшегося расследованием преступлений Хейга. Таким образом получился любопытный казус: отец и сын оказались причастны к одному делу и при этом действовали друг против друга.
Защитники развили кипучую деятельность. Только начали совсем не с того, с чего можно было ожидать. В апреле 1949 г. они вчинили иск газете «Daily mirror» по обвинению в диффамации (распространении порочащих слухов) Джона Хейга. Адвокаты протестовали против употребления в статьях этой газеты термина «вампир» применительно к их подзащитному. Поскольку употребление крови в ходе заседания коронерского жюри доказано не было [и даже не обсуждалось], то газета не имела юридических оснований употреблять столь порочащий
Ответчиком по делу о диффамации стал главный редактор газеты Сильвестр Болэм. Опытного журналиста отнюдь не смутили пугающие демарши адвокатов: на суд он смотрел как на прекрасный способ рекламы себя и своей газеты. Болэм не полез за словом в карман и в ироничной манере принялся издеваться над самими адвокатами. Он придерживался той точки зрения, что человека, который сам признаёт факты употребления крови в пищу, «вампиром» называть можно. Жизнь стала бы невозможной, если бы каждое слово приходилось сверять с судебным постановлением. Адвокаты и сами это прекрасно понимают, считал Болэм, но начинают тяжбу единственно для того, чтобы раздуть счёт, который будет, в конце концов, предъявлен владельцам «News of the world».
Суд над Болэмом получился очень весёлым. Адвокаты сторон пикировались, сам редактор откровенно глумился над своими противниками. Тираж «Daily mirror» вырос почти на 50% и, казалось, вся Великобритания следит за перебранками в суде. В конце концов, Сильвестра Болэма обвинили и в неуважении к суду и лишили права выступать (он мог делать заявления только через адвоката). Любопытным оказался приговор: факты диффамации были признаны судом, но виновными были объявлены владельцы газеты, а не главный редактор. Владельцы газеты оплатили все судебные издержки и штраф в 10 тысяч фунтов стерлингов. Но Болэм за свою строптивость тоже поплатился: судья отправил его на три месяца в тюрьму, дабы редактор имел возможность спокойно подумать об уважении к судам и законам.
Остаётся добавить, что Сильвестр Болэм попал в ту же самую тюрьму Лью, где в то время находился Джон Хейг. Забавная коллизия, не правда ли?
Другим важным шагом адвокатов Хейга явилось приглашение для независимой психиатрической экспертизы Генри Йеллоулиса, о котором уже было упомянуто выше. В начале июня он провёл освидетельствование обвиняемого и подготовил своё заключение. Врач согласился выступить на суде как независимый эксперт.
Суд с участием присяжных заседателей под председательством судьи Хамфриса открылся в Лондоне 18 июля 1949 г. Хейг, внимательно прочитавший материалы предварительного расследования, сделал необходимые выводы; он уже не был ироничен и самонадеян. Теперь он был уже виновен, вопрос касался лишь степени жёсткости наказания. Помимо убийства Дюран-Декон, обвинение на этот раз намеревалось доказать и убийства трёх членов семьи Максвен и двух – Хендерсон.
Один из фотокорреспондентов сумел сфотографировать судью Хэмфриса в ту самую минуту, когда тот утром 18 июля 1949 года отправлялся открывать судебный процесс над Джоном Хейгом.
В самом начале процесса на вопрос о признании собственной вины Хейг ответил категорическим «нет!». После этого он замолчал и в ходе слушаний не произнёс ни единого слова – адвокаты посоветовали ему молчать, а у обвиняемого всегда есть право не свидетельствовать против самого себя. Хейг просидел весь процесс на своём месте с кроссвордом в руках, не поднимая головы.
Обвинение поддерживали: Генеральный прокурор, член палаты лордов, сэр Хартли Шоукросс, а также его помощники Эрик Нив и Джеральд Ховард. Обвинение считало недоказанными факты убийств 3 человек, фамилии которых Хейг так и не смог назвать, но было готово раскрыть механизм убийств двух семей, которые на самом деле стали жертвами преступника.
Благодаря большой подготовительной работе обвинители располагали внушительным набором улик. Доверенности на продажу домов, автомашин, прочего имущества Максвенов и Хендерсонов были подделаны Хейгом, и соответствующие экспертизы подтвердили это. Хейг написал письмо от имени Роуз Хендерсон её родному брату. Вещи Роуз обвиняемый продал Барбаре Стефенс. Обвинитель предъявил в суде дневник Джона Хейга, в котором возле каждой даты, соответствовавшей убийству, ставились полосы красным карандашом.