Серое проклятие
Шрифт:
Самым, пожалуй, сложным было пересечь границу. Они все у меня сейчас пролегали по труднопроходимой, зато отлично приспособленной к обороне местности — узким горным дорогам, заболоченным низменностям, морям или опять же узким перешейкам. В свое время нам всем пришлось немало поработать, выбирая максимально приспособленную к обороне линию, до которой нет смысла останавливаться, а за которую не стоит лезть. И охранялась граница серьезно, всех проверяли на предмет контрабанды, особенно наркоты… Что поделаешь, в моих владениях эта дрянь была строжайше запрещена, на костер за нее отправиться можно было запросто, но все равно периодически находились придурки, которые пытались ее к нам припереть. Очень уж велика была прибыль, и далеко не всех несунов удавалось перехватить. Не всех, но многих, и, если их головы оказывались насаженными на специально выставленные пики, это значило, что они легко отделались —
Как говорил один мой знакомый, программист по профессии и раздолбай по жизни, дырку можно найти в любой системе, причем наверняка не одну. Наша пограничная стража исключением, разумеется, не была. Из имеющихся у меня нескольких вариантов я остановился на самом простом — покинуть страну на корабле. Дело в том, что у нас отнюдь не закрытое государство с железным занавесом, пересечь границу несложно, но имеется довольно много формальностей, включая заполнение бумаг и выдачу специальных виз с фотографиями. Да-да, я как-то завез фотоаппаратов, простеньких, но надежных, целый ящик, штук пятьсот, и теперь в каждом городе у меня имеется собственный паспортный стол, в котором любому, будь то мужчина или женщина, с шестнадцати лет выдают соответствующий документ. Это вызывает зависть у соседей и вдобавок сильно портит жизнь их разведке, ну а у нас, как и положено, вызывает по отношению к тем же соседям чувство гордости и легкого злорадства. Вкупе с законной гордостью наших граждан, которые имеют еще один повод свысока поглядывать на этих «обезьян, три раза необразованных». Да-да, именно такой оборот я как-то слышал. Самым сложным во всем этом было обеспечить производство чернил для картриджей, ну да я справился. Качество, разумеется, было так себе, ну да и хрен с ним, как говорится, на худой конец и рыбу раком…
Так вот, вся эта пограничная возня была затеяна не просто так, а для того, чтобы отсечь любопытных, которые мотаются туда-сюда от нечего делать, нелегальных мигрантов и прочую шелупонь, а серьезные люди, едущие по действительно важным делам, поворчат, но не свернут и потратят несколько часов на общение с таможенниками. Ничего, не помрут.
На выезде тоже надо было заполнить соответствующие бумаги, предъявить багаж к досмотру, словом, нормальный процесс. И вот тут-то меня вполне могли узнать — погранцы были в основном выходцами из армии, а уж там меня знали отлично. Несмертельно, конечно, но моему инкогнито конец наступил бы мгновенно — обязательно кто-нибудь проболтается. Стало быть, проход через официальные каналы был нежелателен.
Но и тащиться по горам контрабандными тропками не хотелось — долго, опасно, да и проводники тоже могут оказаться нежелательными свидетелями. А вот у морского пути своя специфика. Его полностью не перекроешь, слишком велики пространства. Можно разве что вести патрулирование, но количество патрульных кораблей ограничено, это дорогое удовольствие. А тут еще Грат (по моей настоятельной просьбе, естественно) поставил сразу два из трех патрульных клиперов, базирующихся в городе с красивым названием Солнечная Бухта, в ремонт. Участок оказался фактически оголенным как минимум на пару недель, это чтобы с запасом, и теперь выбраться проблем не было — одним клипером, да еще при недействующей магии, побережье не перекрыть. Теоретически мы могли бы вообще не заезжать в этот город, но все равно лучше уж заранее уточнить, какие суда и когда отсюда выходят, а также когда и куда пойдет корабль пограничников — так, на всякий случай, чтобы исключить досадные недоразумения. А то еще нарвешься случайно, и все силы, потраченные на подготовку, уйдут коту под хвост.
Издали, в лучах закатного солнца, городок казался игрушечным и выглядел нереально красиво. Дома, сложенные из добывавшегося по соседству белого известняка, сейчас были подкрашены в розовый цвет, а наличие в том же известняке толики кварца заставляло их ярко блестеть. Стен город не имел — раньше он был невелик, и население, случись нужда, пряталось в маленькой крепости на скале. Она, кстати, была сложена из таких же камней и тоже выглядела так, будто сошла с обложки книги сказок. Ну а сейчас в стенах не было нужды — нападать на мое побережье никто не осмеливался уже давно, потому, кстати, города и росли как на дрожжах.
Так вот, издали город был красив, но вблизи часть обаяния пропадала — становилось заметно, что камень не совсем белый, а, скорее, грязно-серый, да и дома шедеврами архитектуры не выглядели. Впрочем, меня это мало беспокоило, да и мою спутницу, судя по всему, тоже. Эллина с начала нашей поездки не
Вообще, города, подобные этому, я не то чтобы не любил — просто относился к ним настороженно. В моем родном мире тоже были подобные — французский Марсель, украинская Одесса… Наверняка хватало и других, только я про них не знал — не особенно любил путешествовать, да и денег лишних никогда не водилось. Здесь была та же история. Города, построенные возле военных баз, и по прошествии столетий производили впечатление суровых, закованных в камень воинов, спокойно и чуточку настороженно глядящих на мир узкими бойницами бастионов. А такие, как тот, в который мы сейчас въезжали, были совсем иные. Изначально торговые порты, стоящие на оживленных маршрутах, они оставались лихими, шумными… и непонятными. В них всегда была дикая, кипучая смесь разных народов, свой фольклор, свое восприятие мира. Но их бесшабашность я понять не мог — и, честно говоря, не собирался. У меня с такими городами был, если можно так выразиться, симбиоз — я их не трогаю, а они не творят беспорядков сверх необходимой меры. Если же все пойдет не совсем так, как планировалось… Ну что ж, один такой город уже почувствовал, что бывает, если Серого Лорда все же удастся разозлить. Лет пять уж прошло, а там, говорят, меня все еще поминают исключительно матом, но, что характерно, шепотом, тридцать раз оглянувшись. Да, я не ангел и порядок, случись нужда, навожу бестрепетной рукой.
Впрочем, жители Солнечной Бухты не сотворили пока ничего, что заслуживало бы массового геноцида, — несомненный плюс их здравому смыслу и умственным способностям мэра. Поэтому, соответственно, и я был тихий и спокойный. А еще мне хотелось чего-нибудь пожрать и, если уж пошла такая пьянка, выпить. Лучше всего, конечно, чаю, еще лучше — морса, но дворянин, хлебающий чай, выглядит не то чтобы подозрительно, а скорее необычно. Таких запоминают, а значит, мне придется, дабы избежать лишнего внимания, быть дворянчиком среднестатистическим. Стало быть, пить буду вино, точнее, то кислое пойло, которое здесь им называют. А и хрен с ним, потерплю, хотя после жуткого месячного запоя, который, собственно, и привел меня в этот мир, к спиртному я отношусь настороженно.
Постоялый двор на окраине города был самым обычным. Трехэтажный, первый этаж сложен из грубо обработанного камня, второй и третий — из потемневших от времени кипарисовых бревен. Сейчас так уже не строят — во-первых, и без того скудные в этих местах леса уже изрядно проредили, а во-вторых, рубить их дальше я запретил под страхом смертной казни. Не хрен ерундой заниматься, я хорошо помню, что у нас в просвещенных Европах когда-то творилось. Свели леса еще в раннее Средневековье, а потом, даже чтобы помыться, воду согреть не могли. Воняли, да еще и медицинские оправдания своей неумытости придумывали. Нет уж, я здесь экологическую катастрофу сотворить не дам, мне в этом мире предстоит еще долго жить, что бы там некоторые светлые ни думали. Так что стройте из камня, его тут много, или кирпич делайте, а для отопления каменного угля до хрена имеется. Здесь его разрабатывать несложно, многие месторождения на ничтожной глубине в пару-другую десятков метров, да и недостатка рабочих рук не имеется — каторга существует не для того, чтобы воры, убийцы и прочие антиобщественные деятели вхолостую баланду хлебали. Нет уж, пускай они вкалывают как проклятые, уроды. Да и пленные, кстати, тоже. Впрочем, последних не так и много — войн не было уже несколько лет, да и срок у них фиксированный. Два года плюс кормежка нормальная плюс приличное медицинское обслуживание и какое-никакое, а жалованье…
Но, как бы то ни было, угля хватает, правда, по сравнению с дровами он чуть дороже, но, учитывая, что горит жарче, так на так и выходит. Правда, и копоти от него хватает. Не всем, конечно, нравится моя забота об экологии, но я, когда надо, умею настоять на своей точке зрения. Очень жестоко настоять.
Дверь открылась без скрипа — за петлями хозяин, видимо, следил. Помещение, открывшееся моим глазам, было пустым и, как ни странно, чистым. Полы не вымыты, конечно, но тщательно выметены, на столах и лавках отсутствуют подозрительные пятна — это даже непривыкшими еще к изменению освещения глазами видно. Интерьер, правда, небогат, однако это меня не остановило. В пять широких шагов преодолев расстояние до стойки, в полумраке за которой различались заставленные разнокалиберными бутылями полки, я постучал по столешнице костяшками пальцев.