Сероглазый ангел
Шрифт:
— Я не остановлюсь!! — медные волосы липли к его мокрому лицу, Хьюберт смахнул их нервным движением, глаза его горели недобро.
— На земле леди Даниэль строго запрещено охотиться уже два года! Остановись, Хью!
— Это животное ранено, барон! На своей земле, или на чужой, оно смертельно опасно для любого, кто встанет у него на пути, я остановлю его!.. — его речь стала неразборчивой, когда он скрылся в полосе леса.
Голлагэр, поднял руку, поворачивая людей вслед за Хьюбертом. Он уже сожалел, что затеял эту охоту. Портить отношения с соседями вовсе не хотелось, ведь он
Хьюберт выкрикивая гневные проклятия, глядел на ещё одну растерзанную собаку. Обойдя окольной тропой кабана, он обогнал и заехал вперёд него на расстояние выстрела из лука. С раскрытой пастью зверь понёсся на него, а Хьюберт, опершись о высокое дерево, выставил вперёд рогатину. Кабан после продолжительного бега и нанесённых ран, был совершенно ослеплён от усталости, и ярости. Он бежал прямо на барона, и тот держал оружие так, что оно угодило кабану в плечо. Кабан с таким неистовством наскочил на рогатину, что вогнал её в своё тело, словно бритву. Рукоятка разломалась надвое, и железный наконечник застрял в теле поверженного зверя. Кабан был мёртв.
Утомлённые, измученные охотники подоспели к нему, спешиваясь. Голлагэр не скрывал своего недовольства, но он понимал, что тяжело дышавший воин, глядевший на него исподлобья, сейчас не способен был выслушивать нотации. Хьюберт скинул перчатки, потирая нывшую кисть руки, и оглянулся в сторону сгущавшихся деревьев за спиной. Собаки нервно обнюхивали землю, не обращая внимания на лежавшую тушу.
— Что ты учуяла? — старый барон погладил гладкую голову своей гончей, следя за действиями нормандца.
Рыжеволосый воин посуровев, стал раздвигать гибкие ветви, уверенно пробираясь вглубь леса. Он не успел сделать и нескольких шагов, как у самого его уха просвистело лезвие, впившееся в ствол дерева за его головой.
— Стой, где стоишь!
Он не остановился, перечисляя все известные ему бранные слова, и даже не смущаясь тем, что его услышит покушавшийся на его жизнь. Достигнув обидчика, он стал, глядя на него с высоты своего роста. В руке он заметил блеск очередного клинка, и не сомневался более, что его непременно пустят в ход.
— Почему всегда, когда мне нужен он, я встречаю тебя, женщина?! — Хью небрежно сбил ладонью широкий капюшон её накидки. Она сердито расправила его за спиной, вскинув светлую голову.
Глава 31
С волос барона капала вода. Несколько капель упали на её сердитое лицо. Даниэль быстрым движением руки смахнула их, не выпуская кинжал. Она едва справилась с беспокойством, но оглядев воина с головы до ног, поняла, что не они с Таис стали причиной появления в её лесу этого человека.
Промокла вся его одежда, он тяжело дышал. Она едко усмехнулась:
— За вами гнались черти, барон? — она гневно вскинула подбородок, глядя ему прямо в потемневшие глаза.
Хью оскалился, вызывая у неё смятение, но смолчал.
— Скорее мы гнались! Искренне прошу простить наше вторжение, леди Даниэль, — Голлагэр неловко пробрался к ним, выступая на открытую поляну.
— Вы? — девушка не скрыла удивления, прозвучавшего в её голосе, — вы заодно
Старый барон хмыкнул в бороду, вовремя спохватившись, поскольку Хьюберт терял терпение.
— Мы загоняли кабана, миледи. Раненое животное забежало в этот лес, и нам пришлось преследовать его.
— Я же запретила охотиться в этих лесах! Мне казалось, что этот вопрос был озвучен достаточно чётко и ясно, барон! — её трясло. Беспокойство за её маленьких лесных друзей, захватило все её мысли.
Позади неё, что-то давящее на совесть пробурчала кухарка, понявшая, что вещи лучше оставить на земле. Видать двинутся дальше они не скоро. И принесла же нелёгкая!
— Моя дорогая! — Голлагэр не унимался, покровительственным тоном продолжая повествовать, — раненый кабан, смертельная опасность для всякого, кто окажется на его пути, храни его Господь! Подумать только, если бы барон Хьюберт не одолел этого здоровяка, вы могли столкнуться с ним на этой самой тропе!
Даниэль сердито убрала оружие. Значит, она снова должна благодарить этого наглеца за спасение?! Вот незадача! Но она должна была признать, что благодаря Хьюберту дети в безопасности, от одной мысли о том, что могло с ними приключиться, у неё сводило живот. Рыжий барон, горделиво сложил руки на мокрой груди, и терпеливо дожидался её ответа. В его глазах плясали черти, водя хороводы!
— Я не забуду этого, барон! — она проговорила тихо, глядя в сторону, на качавшиеся ветви.
— Уже дважды! Однажды я спрошу с вас!
— Вы стребуете с леди платы? — Даниэль поджала губы, и поняла, что просто так от них не избавиться.
А время шло. Она подтянула за длинную шлею сумку и, подняв, вручила оторопелому воину. Затем наклонилась и отобрала у Таис вторую, водрузив поверх первой, да так, что самого барона было едва видно за поклажей.
— Несите, и ступайте вслед за мной! — она прошагала вперёд, словно маленький генерал, и Хьюберт от возмущения набрал полные лёгкие воздуха, намереваясь, как следует ответить на все это, но чувствительный тычок кулаком под ребра, заставил мужчину судорожно выдохнуть, едва не упустив сумки. Голлагэр едко хихикая, пригладил бороду и, заложив руки за спину, поглядывал на него, махая головой, намекая, идти куда велели.
Хьюберт рыча, передал вещи подоспевшему Дьюэйну, направляясь за женщинами. Старый барон отдал распоряжения своим людям, отправляться к замку с добычей, оставив для верности пару человек. Тушу кабана уже погрузили на одну из лошадей, и им оставалось только нагнать ушедших вперёд членов их небольшого, странного отряда.
Детский весёлый щебет заполонил просторную, залитую солнцем поляну. Таис проворно расстилала покрывала, готовя еду. Хьюберт не выдерживая этого звонкого гама, укрылся в тени дерева, усевшись под ним, и вытянув длинные ноги. Мокрые сапоги ему немедленно захотелось стянуть, чем он и занялся. Он насчитал больше десятка оборванцев! Младшему из них было не больше девяти, старшему мальчишке около тринадцати. Это никуда не годилось! Дети должны знать, где их место, как и леди, обрядившаяся в штаны, и разгуливающая по лесу! Что за женщина?!